Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

– Летучка? – весело переспросила я.

– Она та еще штучка. – Глаза у Ирки загорелись ярче, подруга перепрыгивала разом по три ступеньки, и, видя такой позитив, я сама начала просыпаться. – Потом мне разрешили ее почистить, и ты знаешь… вот когда ты видишь на улице собаку, ты понимаешь, чего она хочет? Нет у тебя чувства…

– Контакта, – понятливо подсказала я, и вправду представляя, о чем говорит Ругалова. – Всегда. Как будто старого знакомого увидел, которого понимаешь с первого взгляда.

– Вот-вот. – Мы завалились в аудиторию вместе с несколькими парнями-социологами и девчонками с журфака, знакомыми мне по физкультуре.

– Наверх, – мигом указала Ирка на самые дальние от преподавательского стола парты. – По-моему, тебе тоже есть что рассказать.

– Не здесь, – проворчала я, покорно поднимаясь следом за ней и кивая одногруппникам, организовавшим что-то вроде островка в центральном секторе.

– Как славно, что у…

– Ругалова, Вольская, вы типа против нас? – крикнула Запатова.

– Мы типа больше всех спать хотим, – пояснила я, на самом деле не горя даже крохотной искоркой желания садиться близко к почетным членам КуКурятника. Опасалась стать той самой роковой лисой.

– Так что там славно? – поинтересовалась я у Ирки, когда мы добрались до конечной цели и устроились со всеми удобствами, какие только могла предложить обшарпанная, изрисованная не одним поколением студентов парта, жесткая скамейка и наши куртки с сумками в качестве подушек и одеял.

– То, что я взяла с собой ноут, – гордо высказала Ругалова, ставя свой небольшой ноутбук перед нами на парту. – Не можешь сказать – напиши! Все равно заняться нечем.

– Что? А как же лекция? – наигранно возмутилась я, и мы прыснули.

Через ряд от нас сели несколько смутно знакомых мне парней, повеяло жуткой смесью дезодоранта, пены для бритья и парой литров ядреного одеколона, который кто-то из них выплеснул на себя вместо душа, не иначе.

– О боги, – сдавленно пробормотала Ирка, когда волна запаха дошла до нее.

– Вряд ли, – саркастично вставила я, и мы снова захихикали, уткнувшись в кулаки.

За минуту до звонка зашел седой усатый преподаватель философии, чьи имя и фамилию я никак не могла запомнить, и после звонка воцарилась тишина. Продолжалась она до тех пор, пока он не закончил перекличку, отмечая присутствующих по всем группам, и не назвал тему сегодняшней лекции и предстоящего семинара. Забив себе пятый вопрос, касающийся известных французских философов семнадцатого века, я, с чувством выполненного долга, открыла новый документ и принялась за красочный рассказ о нашем с Владом субботнем приключении в лесу.

Чувствительный тычок локтем в бок отвлек, когда я уже подходила к финалу, и, непонимающе посмотрев на Ирку, я проследила за ее взглядом. На три ряда ниже, как раз впереди парней-вряд-ли-богов, сидела Ярослава Самойлова, быстро записывающая лекцию, и капюшон ее толстовки был полон бумажных шариков. Парень из троицы, сидевший ближе к проходу, приложил ко рту пластмассовую трубку от гелевой ручки, секунда, и следующий комок бумаги попал в капюшон Ярославы. Довольный своим достижением, он стукнулся кулаком с соседом, а третий что-то записал на тетрадном листе, мне не составило труда услышать «очко!».

– Отлично придумали, – мрачно прокомментировала я вполголоса, доставая телефон и набирая эсэмэску Ярославе, чтобы не думала накидывать капюшон. Одновременно с этим моя рука отрыла на дне сумки огрызок от стёрки. – Сыграем в волейбол.

– Может, не надо? – опасливо поежилась Ругалова.

– Надо, Ира, надо.

Короткий замах, и кусок стёрки угодил точно в затылок стрелявшему ранее. Вот тебе «глушение»! Вскинув руку к голове, парень ужом обернулся назад, непонимающе посмотрев на нас. Я собиралась швырнуть еще что-нибудь в его приятелей, когда справа пролетело что-то белое и ко лбу «стрелка» прилепился жеваный комок бумаги. Фу.

Как оказалось, Ирка была не единственной, кто заметил идиотизм их компашки. На другом ряду, параллельно нам, сидели еще два парня. Ближайший ко мне, блондин, как раз убирал ото рта ручку без стержня. Заметив мой взгляд, он лукаво подмигнул, прежде чем вернуть внимание закипающему подстреленному.

– Ты вообще тронулся, Хворост? – прошипел тот, наверняка подумав, что мой бросок тоже дело рук блондина.

Вместо ответа парень кивнул ему посмотреть назад. Без какой-либо эмоции на лице Ярослава молча вытряхнула все из капюшона на парту «игрокам», и от ее пустых, ничего не выражающих глаз не по себе стало даже мне. Не представляю, каким нужно обладать спокойствием, чтобы вести себя настолько отстраненно. Словно это не из ее вещи только что сделали мусорную корзину для обслюнявленных бумажек!

– Вы ошиблись зданием. Детский сад возле третьего корпуса, – замораживающе-холодно подсказала Самойлова, и Ирка рядом передернулась. Поразительно, но троица весельчаков не нашлись с ответом, пробурчав что-то вроде извинений и неуютно завозившись на местах.

– Говорю же, у меня от нее мороз по коже, – пробормотала подруга. – Слышала, как она их приструнила?

– Пристыдила, – поправила я. – Гляди, как им некомфортно, я это чую даже сквозь вонь дезодоранта.

– Так ты не запах унюхала, а эмоцию, я так тоже могу, если постараюсь, – фыркнула Ирка, показательно втянув носом и тут же скривившись, зажимая нос. – Тухлятина какая-то.

Нахмурившись, я сосредоточилась на обонянии, но ничего подобного не уловила. Все та же духота аудитории и океан искусственных ароматов, от приторных фруктовых духов до резких истинно мужских запахов.

– Я тухлого не чувствую.

– Издеваешься? – Ругалова потерла нос. – Меня чуть не вывернуло, а ты точно кое-кого заинтересовала. Раз шесть уже посмотрел.

Говорила подруга, конечно же, о блондине, ранее присоединившемся к моей плохо продуманной атаке. Его внимание я и сама прекрасно чувствовала благодаря усиленному многочисленными тренировками восприятию. Раньше мне казалось, что внезапно зачесавшаяся спина, загоревшиеся уши или внезапные точечные уколы на коже – это всегда следствие чего-нибудь обыденного. Теперь, после объяснения Влада, было ясно, что так тело реагирует на чужие колебания, что-то вроде «физической» интуиции, предупреждающей о стороннем интересе.

– Может, он просто хочет что-то спросить.

– Ага. В какой из вечеров на этой неделе ты будешь свободна, – хихикнула Ругалова.

Состроив ей рожицу, я покачала головой, возвращаясь к печатанию.

– Оглянись на него, посмотрим, что будет дальше.

– Ничего не будет.

Уже сказав это, я поняла, что сама себе не верю. Как показывала практика последней недели со всем этим бонусом от темных с усилением привлекательности, что-то да произойдет. Как минимум знакомство.

– Ну да, конечно. Давай я с ним заговорю?