Друидка - Делони Ворон

Обычно во время перехода Атон узнавал у Авивы, что их ожидает в новых владениях, какой характер у владыки и прочие тонкости, но сейчас говорить было невыносимо. Единственное, о чём сейчас мечтал гвардеец, была вода. Желательно — холодная и в большом количестве. Друидка тоже не спешила делиться впечатлениями как о том месте где они были, так и о том, куда они направлялись. Видимо, ей приходилось так же несладко, если не хуже.

“Выберемся из этого ада, тогда и поговорим”.

Как и предсказывал Стрэйб, в этот раз переход был самым заметным. Ещё минуту назад он словно собака, готов был высунуть язык, и оттягивал ворот свой рубахи, и вдруг стало… легко. Духота прошла, жар по телу, словно от горячки, прошёл, и дышать стало куда легче и свободнее, несмотря на то, что стены из лавы всё ещё оставались на месте.

— Мы во владениях грёз, — заговорила девушка, — наконец-то. Теперь я понимаю, почему владыка не брал меня с собой к владыке Огану.

— Да, — согласился Атон, — место не самое приятное. Даже во владениях снега было… легче.

— К владениям снега можно подготовиться — надеть шкуру медведя или что-то похожее. К владениям огня быть готовым нельзя. Во владениях владыки Огана плохо. Там нет природы, все такое мрачное и… безжизненное. Не знаю, плохо это или хорошо, что нет растений, которые смогли бы расти в таких условиях. Мне кажется, им бы там было плохо.

— Ты печёшься даже о таком, — гвардеец усмехнулся. — Ты поистине дитя леса.

— Я всю жизнь прожила среди растений и животных, — девушка пожала плечами. — Я не хочу тебя обидеть, но они мне куда ближе, чем ваши до-ма и человеческие стаи.

— Понимаю, — кивнул Атон. — Если честно, будь у меня выбор и опыт теперешних лет, я бы выбрал жизнь егеря. Лучше уж среди деревьев и животных, чем среди серых улиц и людей, готовых при удобном случае облить тебя грязью с ног до головы, несмотря на то, что ещё минуту назад вы мило беседовали и улыбались друг другу.

— Тебе не нравится твоя жизнь? — вдруг спросила Авива, чем заставила капитана впасть в ступор.

“А ведь действительно, нравится ли мне моя жизнь? На своём ли я месте? Я хороший командир, солдат, но остальное… Мне никогда не нравилось высшие общество, приёмы, балы. Все эти маркизы и герцоги слишком важные и чопорные для меня. Да и воевать мне радости не доставляет. Только жестокие безумцы получают удовольствие от убийств. Единственное, что доставляло мне удовольствие — служить в летучем отряде, изредка ловить преступников и никого не убивать — разве что слегка калечить, а всё остальное время проводить в тавернах. Но жизнь ли это — постоянно пить и гулять по бабам? Неужели я не хочу чего-то большего?”

— Знаешь, — наконец заговорил Стрэйб вслух, — с годами мои предпочтения и нужды менялись, как и мои цели в жизни. Мальчишкой я думал, что буду работать с родителями в пекарне и стану самым лучшим пекарем; когда поступил на службу, то мечтал о том, чтобы стать генералом и командовать всеми. Когда стал капитаном личной королевской гвардии, то уже не хотел быть генералом — я хотел оставаться на своём месте и продолжать жить так, как жил до этого. Но сейчас, когда я побывал в стольких… удивительных местах, видел то, о чём даже подумать не мог, то понял, что хочу на покой. Не знаю, кто это говорит — моё сердце или уставшее тело, но что я точно знаю — теперь служба в армии для меня будет скучной. После того, как я дрался с ведьмами и владыкой, летал на пегасе и грифонах, жизнь капитана гвардии для меня станет серой и унылой.

— Я могу поговорить с владыкой Адэхи, — вдруг ответила Авива. — Думаю, если ты его попросишь, ты можешь остаться с нами, в лесу. Я покажу тебе свои любимые места, познакомлю с кентаврами, что живут на севере, ты увидишь стражей владыки. Возможно, мы даже сможем обучить тебя ворожбе.

От этого Атон опешил ещё больше, чем от вопроса вначале. Он был настолько ошарашен, что даже замер на несколько секунд.

“Остаться в лесу… с Авивой… Научиться ворожбе и забыть обо всех обязанностях… Это… хорошее предложение. Но как же принц Балдер, гвардия и мои родители? Что я скажу им? Как они будут без меня? Сочтут меня глупцом или воспримут мой уход спокойно? Буду ли я счастлив в лесных владениях или же через пару дней завою от тоски, скучая по своей жизни солдата?”

— Спасибо, что предложила, — подбирая слова, начал Стрэйб. — Я правда рад такому предложению, но… мне нужно подумать. Меня слишком многое привязывает к… моей старой жизни.

— Я понимаю, — кивнула друидка, и обернувшись, слегка улыбнулась. — Покинуть стаю, с которой прожил всю жизнь, очень непросто, — сказав это, девушка пошла дальше, оставив мужчину с его вопросами наедине.

Когда Атон наконец смог отделаться от мыслей, что жужжали в его голове после неожиданных слов его спутницы, и вернулся в реальный мир, то увидел, что в лавовых стенах и потолке появились бреши. Вначале они были почти незаметными, но чем дальше они шли, тем больше становились проплешины. Туннель ещё не закончился, но Стрэйб уже смог усмотреть несколько фрагментов владений, куда они шли. Цветы — бесчисленное множество цветов, всевозможных размеров, форм и окрасов. Ни на одной поляне в мире людей Атон никогда не видел такого количество растений. Пройдя чуть дальше, гвардеец стал замечать кусты и деревья, но на них, что уже неудивительно, тоже было множество цветов. Хотя фрукты и ягоды на их ветвях тоже присутствовали, но они терялись среди раскинувшихся лепестков.

Когда туннель окончательно “испарился”, и путники смогли выйти под чистое голубое небо, Атон понял, насколько он недооценил это место. Владение грёз представляло собой огромную поляну, тянувшуюся дальше горизонта, и на ней было столько цветов, что хватит усыпать несколько королевств по самые башни самых высоких замков. Стрэйб не особенно любил запах цветов, тот был для него слишком резким и приторным, поэтому он всегда от них чихал. Но здесь, где не было ничего, кроме цветов, всё оказалось по-другому. Аромат, который испускали тысячи цветов, был очень приятным, можно даже сказать — дурманящим, что, опять же, для этого места не слишком и удивительно. Он не бил всей какофонией запахов сразу, а наоборот — каждый цветок, словно соблюдая очередь, давал насладиться своим ароматом, после чего уступал место своему собрату.

— Это прекрасное место, — на