Загадка неоконченной рукописи - Барбара Делински

– Она спит? – прошептала за плечом Кэйси Мег. Кэйси откашлялась и тихо ответила:

– По-своему.

– Она знает, что ты здесь?

– М-м-м… – замешкалась Кэйси, а потом, взглянув на Энн, призналась: – Я не уверена. Наверное, нет.

– Почему она так шумно дышит? Ей больно?

– Нет.

– Это хорошо. – Несколько минут Мег молчала, а потом добавила: – Она очень красивая.

Кэйси улыбнулась. Снова чувствуя комок, подступивший к горлу, она согласно кивнула. Кэролайн действительно была очень красива. Сколько Кэйси помнила себя, она всегда была такой.

Снова взяв мать за руку, Кэйси один за другим разжала ее худые пальцы. Сплетя их со своими, она перевернула руку Кэролайн ладонью вверх, посмотрев на внутреннюю сторону кисти. Она была темнее, чем наружная.

Кэйси испуганно взглянула на Энн, а та сказала:

– Это кровообращение. – Она только не сказала, что это недобрый знак, но все было ясно по выражению сожаления на ее лице, да и самой Кэйси уже было известно, что это значит. Помимо того, что объяснили ей врачи с самого начала, она прочитала много материалов об осложнениях, признаках и прогнозах для людей, находящихся в таком состоянии.

Все указывало на одно и то же. И понимание этого тяжким грузом ложилось на сердце Кэйси. Она растерла запястье Кэролайн, думая, а вдруг это поможет кровообращению, и, хотя знала, что это не так, все равно ощущала необходимость это делать.

– Она очнется? – спросила Мег.

Кэйси очень хотелось ответить утвердительно. Отчаянно хотелось. Но она не могла выдавить из себя ни слова. Присутствие Мег не мешало ей. Так же, как Джордан, Мег напоминала ей о жизни за пределами клиники. И это напоминание помогало ей не терять связь с реальностью. Вероятно, именно это было необходимо ей сейчас больше всего.

– Я надеюсь, что она очнется, – наконец ответила она Мег, – но похоже, что дела плохи.

Через два часа ничего не изменилось к лучшему. Дыхание Кэролайн стало даже еще более шумным. Не успевал врач откачать жидкость, как она заменялась новой. Ей уже приподняли голову, потом приподняли еще выше, но желаемого эффекта это так и не дало. Точно так же никакого эффекта не давало ни растирание Кэйси запястий Кэролайн, ни легкие прикосновения к лицу, ни тихие слова, которые она говорила матери.

Она еще никогда не чувствовала себя настолько отчаявшейся. За три года она уже привыкла смотреть на Кэролайн и считать месяцы, хоть это и было тяжело, но беспомощно сидеть рядом и смотреть, как та угасает, было просто невыносимо.

Мег задремала в кресле. Джордан стоял рядом с Кэйси, которая сидела на краешке кровати.

– Может, ты лучше отвезешь Мег домой? – тихо предложила она. – Ей надо поспать. И тебе тоже.

– И тебе.

Печально улыбнувшись, Кэйси посмотрела на Кэролайн.

– После аварии все было точно так же. Я сидела здесь часами, ожидая каких-то изменений. Я засыпала и просыпалась на стуле. Теперь я могу делать то же самое. Я не могу оставить ее одну.

– Они позвонят, если что-то изменится.

– Я знаю. Но от дома до клиники десять минут.

Он не ответил, а просто взял ее за руку. Она прислонилась щекой к его плечу, чтобы хоть немного успокоиться. И вдруг ее осенило. Затаив дыхание она подняла голову.

– О! – Она взглянула на Джордана. – Все эти месяцы я думала о том, что если маме станет лучше, я найду возможность забрать ее домой. Но у меня практически не было места. А теперь есть. Я хочу показать ей дом.

– Она не сможет его увидеть, – тихо напомнил он.

– Может, и нет, но что в этом плохого? Она лежит тут уже три года. Может, в этом и есть проблема. Может, ей надо поменять обстановку, чтобы она смогла увидеть, что мир вокруг нее продолжает существовать. В доме полно места. Ей будет там так же комфортно, как здесь. За те деньги, что я плачу за ее пребывание здесь, мы сможем нанять круглосуточную сиделку. – Планы теснились в голове. – И я смогу навещать маму в перерывах между клиентами. И если что-то случится, я буду с ней. И буду чувствовать, как будто я сама что-то делаю для нее. – Еще одна мысль пришла ей в голову и заставила ее слегка улыбнуться. – Тебе не кажется, что это поэтичный акт справедливости? Конни оставил мне дом, но она за всю жизнь ничего от него не получила. Мне кажется, это будет уместно и правильно, чтобы она увидела дом. Чтобы она оставалась там. Чтобы она пользовалась им.

– Думаешь, ей бы этого хотелось? – тихо спросил Джордан.

– Если нет, – с вызовом возразила Кэйси, – пусть откроет глаза и скажет мне об этом.

Ранним утром следующего дня они перевезли Кэролайн домой. Машина скорой помощи доставила ее из клиники в Бикон-Хилл, где ее встретили Кэйси с Джорданом, Мег и нанятой сиделкой. Через короткое время они устроили ее на большой кровати Конни. Кэйси и слышать не хотела о том, чтобы уложить ее где-то еще.

Ангус, по всей видимости, оказался не против. Переждав суматоху за занавеской, он вышел и осторожно подошел к кровати. Запрыгнув на нее, он прошелся вдоль одного бока Кэролайн, затем – вдоль другого, обнюхивая все по дороге. Потом, кажется, нисколько не смутившись тем, что это не Конни, свернулся калачиком у нее в ногах и заснул.

Это была хорошая новость.

Плохой новостью было то, что Кэролайн никак не отреагировала на переезд. Руки безжизненно лежали поверх одеяла. Она даже не кашлянула, а продолжала хрипеть на каждом вздохе.

Кэйси обвиняла в этом повышенную дозу успокоительного, но у нее не хватало смелости попросить сиделку отключить капельницу. Она не стала спрашивать об этом и врача, который заглянул в середине дня. Иначе будут новые приступы, сказал бы он. Никому из них не хотелось этого, и меньше всех – Кэйси. Она больше не хотела искушать судьбу. Она уже устала от этого.

К тому же ее эмоции странно изменились. Чувство триумфа, которое она вроде бы должна была испытывать, перевезя Кэролайн в дом Конни, так и не появилось. Вместо него возникло некое удовлетворение. Кэйси ощущала – каким бы абсурдным это ни казалось – непонятное умиротворение. Она поступила правильно. Она верила в это всей душой. Привезя сюда Кэролайн, она завершила некий виток в своей собственной жизни.

Ей еще было страшно, но она уже могла держать этот страх под контролем, достаточным, чтобы быть в состоянии принимать клиентов – и не просто принимать, но и квалифицированно консультировать их. Да, человек со стороны мог счесть ее холодной и бесчувственной, если она могла работать, пока ее мать лежала наверху в бессознательном состоянии. Но человек со стороны не был в ее шкуре последние три года.

Да, но были и другие люди со стороны. Те, которые были в ее шкуре. Кэйси была одной из многих тысяч, дежуривших у постели любимых, долгое время пребывавших в состоянии комы. После того, как она говорила с некоторыми из них и читала о других, она знала, что для тех, кто наблюдает и ждет, спасение только в возвращении к нормальной жизни. Так же, как Кэйси в последние три года не могла проводить рядом с Кэролайн каждую минуту своего времени, так же она не могла делать это сейчас. Да и сама Кэролайн наверняка бы этого не захотела. Она была деятельным человеком. Она бы с пониманием отнеслась к тому, что Кэйси с уважением относится к интересам своих клиентов.