Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр

Еще большее беспокойство вызывали войска тюрков, появившиеся на восточной и южной границах. Они представляли собой угрозу, требующую пристального внимания правителей и всех ресурсов, какие оно сможет предоставить. Налоги резко возросли (чтобы обеспечивать войско), торговля оказалась в состоянии свободного падения, а инакомыслящие члены все еще большой династии Саманидов снова начали оспаривать власть у своего родственника в Бухаре. К 980 году Саманидское государство и богатая культура, которую оно поддерживало более века, оказались в глубоком упадке.

В то время как разворачивались эти события, величайший ум саманидской эпохи и один из важнейших мыслителей Средневековья достиг совершеннолетия в Бухаре. Золотой век Рудаки был далеко в прошлом, но даже во время заката саманидская культура взрастила человека, чей вклад в медицину и философию имел глубокое влияние не только на весь исламский мир, но и на Европу.

Ибн Сина известен в истории мировой науки в первую очередь благодаря своему авторитетному труду «Канон врачебной науки», ставшему краеугольным камнем для европейской медицины и преобразующей силой в индийской медицине. Влияние Ибн Сины на Западе оставалось сильным вплоть до XVII века. Так, Роберт Бойль, стремясь заново создать медицинскую науку, поставил себе задачу проверить на прочность труды Ибн Сины, жившего 600 лет назад, и наконец-то выйти за рамки его наследия. Но даже Бойль оказался обязанным ему по многим пунктам.

Не менее значительным был вклад Ибн Сины в философию. Словно пытаясь смешать масло с водой, он все же смог объединить представления Аристотеля о бытии, основанные на здравом смысле, с эзотерическими и мистическими взглядами неоплатоников, сохранив при этом роль Бога в делах человечества. Через 200 лет после смерти Ибн Сины Фома Аквинский стал изучать его тексты, чтобы обосновать некоторые доктрины, благодаря чему католическая церковь пожаловала ему почетный титул Doctor Angelicus. Многие мусульманские богословы сегодня называют Ибн Сину «третьим учителем», после Аристотеля и аль-Фараби.

Ибн Сина родился в 980 году в небольшом городке, в 10 километрах к северо-западу от Бухары. Первые 32 года из своих 57 он прожил в Центральной Азии, а остаток жизни провел в постоянных переездах из города в город в Западной Персии. Он был не по годам развитым человеком. Ко времени отъезда из Бухары (в возрасте 22 лет) он уже написал первые две книги, вступил в спор с другим величайшим мыслителем-современником, выстроил образ мыслей и модель своей работы, которых придерживался на протяжении всей жизни, а также наметил основные направления последующих трудов.

Отнесите это на счет его врожденного таланта, если хотите. Но в дополнение к этому Ибн Сина извлек огромную пользу из своего хорошего образования, которое было обширным и глубоким – благодаря ему он познакомился с важнейшими научными и культурными течениями эпохи. Относительно раннего образования Ибн Сины сохранилось намного больше сведений, чем о какой-либо другой знаменательной личности в сфере культуры исламского Средневековья. Поскольку его обучение включало все лучшее, что было в ту эпоху, то логично завершить наш обзор саманидского мира более подробным рассмотрением процесса становления личности ученого, которого уже в его молодом возрасте прозвали «третьим учителем».

Ибн Сина, как и сами Саманиды, был потомком знатной семьи из Балха в Афганистане. Его отец возглавлял налоговое ведомство Саманидов в городке к северу от старой бактрийской столицы, потом был переведен на такую же должность в Хармайтан, а затем в Афшану, неподалеку от Бухары[709]. Его работа включала в себя гораздо больше, чем просто разбор и переписывание документов. Она требовала серьезных знаний в области недавно введенной индийской системы исчисления, математики, статистики и практической алгебры аль-Хорезми. После рождения Ибн Сины его отец добился перевода в Бухару, где мог дать сыновьям более системное образование. К этому моменту он заслужил благосклонность саманидского эмира Нуха. В его новые обязанности входили и командировки, иногда сыновья ездили с ним. Сорок лет спустя Ибн Сина вспоминал, как был поражен в возрасте пяти лет той скоростью, с которой обычные предметы застывали в иле Амударьи[710].

До десятилетнего возраста Ибн Сина изучал Коран, запоминал длинные отрывки и оттачивал мастерство выразительного чтения. Как было с каждым не по годам развитым мусульманским ребенком, его гордые родители говорили, что он якобы запомнил всю книгу. Пораженные соседи прозвали его «шейхом» – столь почетный титул обычно давался богословам в пять раз старше его[711]. Ибн Сина по окончании обучения получил впечатляющие знания Корана и бегло владел арабским языком в дополнение к своему родному персидскому.

Затем он стал оттачивать практические навыки, которые так помогли его отцу в управленческой карьере. Вместо того чтобы держать мальчика в классной комнате, отец отправил его на работу к местному торговцу овощами (часто упоминающемуся как «индус»), которому поручил обучить Ибн Сину индийской системе исчисления, математике, делопроизводству и алгебре. Абсолютно ясно, что он планировал подготовить молодого человека к карьере высокопоставленного служащего. В ориентированном на торговлю Саманидском государстве это означало практическое обучение в сфере торговли.

Следующим шагом в образовании Ибн Сины стало системное изучение философии, которая включала в себя логику, теологию и право. Для обучения 11-летнего Ибн Сины и его брата этим наукам отец нанял философа из Хорезма по имени Абу Абдаллах ан-Натили, который переехал в их дом[712]. Натили был не обычным «буквоедом», а состоявшимся ученым, выполнившим арабский перевод работы греческого ботаника, фармаколога и медицинского эксперта I века Диоскорида. Позднее Ибн Сина пренебрежительно относился к ан-Натили, в то же время признавая, что его интерес к медицине возник во время обучения именно у этого ученого. А большие отрывки из перевода Диоскорида, выполненного Натили, Ибн Сина впоследствии включил в четвертую книгу своего «Канона».

Не менее важен тот факт, что ан-Натили был приверженцем «Братьев чистоты» – тайного общества, близкого исмаилитским проповедникам в Бухаре. Среди тех, кого привлекала исмаилитская доктрина синтеза рационализма, гуманизма и мистицизма, был и отец Ибн Сины. Его приверженность шиизму отразилась в именах, которые он выбрал для своих сыновей – Хусейн и Али (два шиитских мученика). При весьма открытом другим верованиям правлении Саманидов продвижению по службе отца Ибн Сины не мешали его убеждения, хотя влиятельные традиционалисты в Бухаре были резко настроены против шиитов и исмаилитов.