Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр

Во время противостояния с халифом аль-Мамуном Ахмед ибн Ханбаль из Мерва выступал как ярый и неуступчивый защитник этого нового течения. Со временем он стал главой объединения, которое Патрисия Кроун назвала «партией хадисов». Это обширная группа глубоко убежденных традиционалистов и сторонников буквального толкования священных текстов, противостоящая как мутазилитам, так и рационалистам[680]. На протяжении десятилетия халифы использовали свою власть, чтобы навязать эти убеждения обществу. Через несколько лет после «инквизиции» аль-Мамуна (ибн Ханбаль пережил своего последнего официального преследователя) молодой ученый из Бухары, Мухаммед аль-Бухари (810–870), показал праведному старейшине труд с высказываниями Пророка, которые он собирал в течение шестнадцати лет. Аль-Бухари представил его как тщательно отобранный и досконально отредактированный текст. Затем он явил свой сборник общественности и «защищал» его перед многотысячной аудиторией по всей Центральной Азии.

Сборник аль-Бухари и тогда, и в наши дни признан в качестве ключевого элемента исламского канона и второй по значимости священной книгой ислама после Корана. Тесные связи аль-Бухари с Бухарой сделали этот город «куполом ислама». Исмаилу Самани был 21 год, когда в 870 году умер аль-Бухари. Его гробница, находящаяся за чертой города, стала важным местом паломничества, посещаемым большим количеством верующих со всего исламского мира[681].

Мухаммед прожил всего 20 лет после того, как начал распространять откровения, а потому количество хадисов, приписываемых ему, кажется невероятным. Более того, сам процесс их рассказа и пересказа привел к тому, что их количество возросло в геометрической прогрессии. Но серьезные проблемы возникли с их правдивостью и точностью. Многие рассказчики воспроизводили хадисы по-своему. Как в игре «Испорченный телефон», сам процесс передачи хадиса приводил к его постоянному изменению, и зачастую смысл менялся до такой степени, что становился абсолютно другим. Кроме того, иногда переделывали хадисы, чтобы удобнее было применять в жизни. Что еще хуже, многие верили, что споры можно уладить путем цитирования слов Пророка, – это стало поводом для мошенничества. Появились тысячи ложных высказываний Мухаммеда, якобы отражавших взгляды Пророка на все – от большей привлекательности одного города по сравнению с другим и до степени, в которой определенным этническим группам можно (или нельзя) доверять.

Многие высказывания были придуманы и распространены, чтобы поддержать определенные богословские позиции[682]. Особенно популярными становились те, которые могли быть истолкованы как враждебные власти халифов, и те, которые устанавливали границы применению разума. К IX веку подделка хадисов стала новой сферой деятельности и источником многочисленных конфликтов.

Лишь спустя 150 лет после смерти Мухаммеда в 632 году процесс сбора стал очень популярным. Надежда найти определенность в этом процессе приводила тысячи профессионалов и любителей в сферу, которую мы сегодня назвали бы устной историей. Йозеф Шахт, эксперт по исламскому праву, утверждал, что большинство хадисов можно проследить не далее чем до VIII века[683]. Так это или нет, но никто из настоящих собирателей хадисов не сомневался в истинности устной традиции. Мы отмечали, что эта деятельность особенно привлекала выходцев из Центральной Азии, а в Мерве появилось несколько первых собирателей. Столь же активны были ученые из Балха, Термеза и других городов[684]. Известны имена не менее 400 собирателей хадисов из региона[685], что намного превосходит остальной персидский мир и все арабские земли. Один лишь город Амуль на Амударье (в настоящее время Туркменистан) мог похвастать почти десятком собирателей хадисов[686].

Была ли эта активность отражением того факта, что на протяжении тысячи лет до этого зороастрийские богословы, буддийские монахи и христианские, иудейские и манихейские теологи из региона собирали, систематизировали и переводили священные книги своей веры?

К началу IX века в восточном мусульманском мире имели хождение хадисы, реальные и вымышленные, будто бы идущие от Мухаммеда. Один только Ибн Ханбаль собрал 29 000 хадисов, в то время как Бухари заявлял, что он услышал и запомнил более 70 000[687]. Каким-то образом «было выявлено и опрошено» около 7000 рассказчиков. Такое количество противоречащих друг другу свидетельств создавало необходимость в проверке. Эта задача целиком и полностью легла на хадисоведов из Центральной Азии. Когда она была выполнена, мусульмане-сунниты по всему миру приняли только шесть крупных собраний хадисов в качестве достоверных и каноничных. Из них пять вышли из-под пера центральноазиатских собирателей[688], в число которых вошел всемирно признанный, на голову превосходящий других Мухаммед аль-Бухари.

Он рано осиротел. Можно предположить, что его постоянные поиски учителя и руководства в жизни отчасти объясняются этим фактом. В канонической версии его жизни сказано, что он выучил весь Коран к семи-восьми годам и вскоре начал собирать хадисы. Его отец оставил ему достаточно средств, чтобы в возрасте шестнадцати лет аль-Бухари, его мать и брат могли себе позволить совершить хадж и провести несколько лет в Аравии, посещая исламские святые места и встречаясь с собирателями хадисов в Медине и Мекке. В течение следующих шестнадцати лет аль-Бухари путешествовал, рассказывал хадисы, опросил несколько тысяч рассказчиков, составляя свое «Собрание подлинных хадисов». Последние 20 лет жизни он провел с учениками в Нишапуре и Бухаре, совершая частые кратковременные поездки, которые сейчас назвали бы турами по стимулированию продаж. Средневековый биограф подсчитал, что «презентации» Бухари посетили в общей сложности до 90 000 человек[689].