Тень ушедшего - Джеймс Айлингтон

Давьян кивнул. Он разрывался между отчаянием и надеждой.

И за Малшашем шел молча, глубоко в своих мыслях.

* * *

Давьян очистил сознание, открывая себя для плевы. И почти сразу ощутил ее. Ощутил не столько присутствием, сколько отсутствием. Скорее как тень, чем как свет.

– Хорошо, – пробормотал Малшаш. Давьян без труда отсек от сознания звук его голоса.

Теперь они занимались часа по два в день. Занятия шли мучительно, хотя Малшаша затруднения ученика ничуть не смущали. Зато способность Давьяна быстро нащупывать и даже преобразовывать плеву, кажется, вдохновляла таинственного наставника.

– Так, – сказал он. – Я отгородил большую часть сознания, но определенные воспоминания оставил открытыми. Мои воспоминания станут твоими, при этом ты сумеешь отличить их от твоих собственных. Для этого просто пронизывай плевой мой разум, установи со мной связь.

– Только и всего? – процедил сквозь зубы Давьян. На лбу у него выступили бусинки пота. Плева была неподатливой, ускользала, проработать с ней хоть несколько секунд было все равно что удержать в руках тень. Хуже того: проникать в чужое сознание следовало деликатно, это требовало точности и сосредоточенности, о каких Давьян прежде и представления не имел. Малшаш предупреждал, что работать с плевой сложнее, чем с сутью, и Давьян вполне ему поверил. Будь управление сутью столь же сложно, одаренных, овладевших ею, насчитывалось бы куда меньше.

И все же на сей раз он сумел удержать сосредоточенность и, собрав ее в точку, осторожно потянулся к Малшашу. Давьяну казалось, будто он пробивается сквозь плеву, воплощая свою волю ее силой.

Мысленно дотянувшись до Малшаша, он нащупал барьер – что-то его остановило. Давьян поднажал.

На миг мир помутился: он утратил сосредоточенность и все отхлынуло, в том числе и ощущение преграды. Мальчик ахнул, схватился за голову – на нее словно ведро холодной воды опрокинули.

Он поднял взгляд. Малшаш внимательно наблюдал за учеником.

– Ну?

Давьян ощутил внутри холодок.

– Вчера ты был в дороге. Обогнал купца, тот продал тебе еды. – Мальчик фыркнул. – Все самое вкусное ты доел, прежде чем вернулся.

Малшаш еще несколько секунд сверлил его взглядом, а потом широко улыбнулся.

– Все правильно!

Давьян улыбнулся в ответ, перебирая воспоминания. Это было странное чувство. Он знал, что никогда этого не видел, но ему вспоминалось широкое поле под ясным небом, жадная усмешка купца, понимавшего, что в такой глуши можно сорвать с покупателя вдвое. Потрясающее чувство!

– Можно еще раз попробовать? – попросил он.

Малшаш пожал плечами.

– Мне придется выбрать и выделить для тебя другое воспоминание, но почему бы и нет.

Давьян с готовностью кивнул.

– Только-то и всего?

– Это только начало, – рассмеялся Малшаш. – А вот научиться по-настоящему понимать воспоминание – это похитрее. Скажем… – он поискал пример: – Ты сказал, что я съел «самое вкусное». Это твое мнение или мое?

Давьян открыл рот… и задумался.

– По-моему, твое, – наконец решился он, морща лоб. – Я не очень-то люблю фиги.

– А небо было…

– Ясным? – не так уверенно продолжил Давьян.

– Точно? – усмехнулся его наставник. – Безоблачным или просто светлее, чем я привык здесь, в городе? Или я просто был в хорошем настроении?

Давьян покачал головой.

– По-моему, облаков не было. Мне ни одного не припоминается. Но теперь, когда ты об этом заговорил… не знаю, – признался мальчик.

Малшаш похлопал его по плечу.

– В том-то и дело. Даже если ты воспроизведешь воспоминание куда ярче, чем оно было в моей голове, это будет не то, что воспринимали мои глаза и уши. Ты принимаешь случившееся, каким его запомнил мой разум. Мы видим все со своей точки зрения, окрашиваем чувствами. Воспоминания могут и измениться со временем под влиянием новых знаний. Воспоминание, прочитанное сегодня, будет отличаться от того же воспоминания, прочитанного завтра.

– Значит, нельзя принимать на веру того, что видишь?

– Именно так. Видения не то чтобы обманчивы, но для верного их толкования нужен навык. И осторожность. Прочитанное воспоминание становится и твоим. Если не уберечься, оно может тебя изменить.

Наставник помолчал, пока не убедился, что Давьян принял его предупреждение со всей серьезностью, затем продолжил:

– Когда овладеешь воспоминаниями, надо будет еще учиться читать те мысли, которые человек думает в данный момент. Вот это сложно. Даже у необученных людей стоят природные защиты. Ты должен уметь обойти эти барьеры, не повредив им.

– А можно повредить? – нахмурился Давьян.

– Да, – строго предупредил Малшаш. – Все эти силы в чем-то опасны, Давьян. Нельзя просто вломиться в чужое сознание, не получив отпора. А если вломишься, последствия будут серьезными. Взломанный тобой разум сильно пострадает, человек от этого может даже умереть.

Вспомнив рассказ Териса о контрабандисте Анааре, Давьян побледнел.

– Почему ты мне не сказал заранее?

Малшаш беззаботно отмахнулся.

– Я все лишнее отгородил. Не волнуйся, Давьян, мне ты не повредишь.

– Хорошо, – успокоенно кивнул тот.

Малшаш предостерегающе поднял палец, но на губах его задержалась полуулыбка.

– Между прочим… тебе следует знать, что я постоянно защищаю свое сознание от считывания. Это вошло в привычку, не требует усилия. Так что не надейся застать меня врасплох.

Давьян ухмыльнулся – эта мысль только что пришла ему в голову. И тут же помрачнел.

– Ты меня читаешь?

– Ну, да… – заметив, как ужаснулся мальчик, Малшаш захихикал. – Понемножку, время от времени. Чтобы… разобраться, что ты за человек. – Он опять небрежно махнул рукой. – Не бери в голову. Если тебя это волнует, ты хороший…

Мальчик не знал, сердиться ему или улыбнуться – в конце концов он сдался и выбрал второе.

– Непременно и меня научи ставить защиту! – ворчливо потребовал он.

Малшаш кивнул.

– Это довольно просто. Представляешь у себя в голове ящик, и все, что хочешь защитить – воспоминания, мысли, чувства, – запираешь в этот ящик. А то, что защищать не требуется, оставляешь снаружи. – Он пожал плечами. – Это мысленный прием, плева не имеет к этому отношения. У разума, как я уже говорил, есть и естественная защита, он сам неплохо умеет прикрывать свои мысли. Но этот фокус ее почему-то усиливает. Делает практически непроницаемой.

Давьян опасливо покосился на Малшаша.

– Звучит слишком просто. Откуда мне знать, что ты меня не морочишь, чтобы и дальше вдоволь читать мои мысли?