Этот жестокий замысел - Эмили Сувада

– Нам не понадобится много времени, – подходя к терминалу, говорит Цзюнь Бэй.

Я чувствую, как ее сознание проникает в интерфейс и выискивает военные серверы. Она одной командой отменяет запуск протокола «Всемирного потопа». Теперь нет необходимости отдельно взламывать беспилотники или панели солдат. Бринк обладал огромным влиянием. Его учетные данные позволяют нам в мгновение ока менять целые структуры в системах «Картакса».

– Я собираюсь разослать всем исправленную вакцину, – говорит она.

Я следую за ней и проскальзываю в серверы «Картакса». Я знаю их архитектуру, потому что взламывала их бесчисленное количество раз, но никогда не видела все так ясно, как сейчас. Цзюнь Бэй просматривает файлы научного отдела и находит измененную вакцину, а затем отправляет ее на панели всех людей через спутники. Я делаю примерно то же самое, только на военных серверах, пролистывая базы данных и кучу файлов в поисках оружия, которого у них не должно быть.

Оно спрятано в скрытой папке, которую мне прекрасно видно благодаря учетным данным Бринка. «Коса». Одна команда – и файл стерт.

– Умно, – бормочет Цзюнь Бэй. – Я отправила всем исправленную вакцину. Мы почти закончили. Осталось лишь уничтожить Бринка.

– Но как?

Она снова улыбается мне, а ее зеленые глаза сияют.

– Я изменила его учетные данные, и это остановит его на несколько часов. Но, думаю, потом это уже не будет иметь большого значения. Я только что отправила это на каждый экран в каждом бункере и настроила на беспрерывный повтор в течение суток.

В воздухе передо мной появляется видеоролик. Это VR-запись, сохраненная со зрительного модуля. На ней Цзюнь Бэй разговаривает с Бринком, стоящим рядом с терминалом. Она говорит ему, что мирные жители заслуживают лучшего лидера, чем он, и должны иметь право принимать собственные решения.

А он отвечает, что они уже не мирные жители. Что они принадлежат «Картаксу».

– Черт, – выдыхаю я. – Ты сделала это. Ты действительно сделала это.

– Мы сделали это, – поправляет она и расплывается в улыбке, а прядь волос скользит по ее лбу. – Мы с тобой прекрасные партнеры по кодированию, Катарина. Как бы мне хотелось тебя обнять.

Я улыбаюсь и пытаюсь оторвать руку от терминала, чтобы прикоснуться к ней, хотя и знаю, что это не получится сделать. Но моя рука не двигается. Я пытаюсь снова, но мышцы словно застыли.

Я вообще не могу пошевелиться.

– Что ты делаешь? Я не могу пошевелить рукой.

– Я еще не закончила, – говорит она. – Возможно, это последний раз, когда у меня есть доступ к системам «Картакса» на таком уровне. И я не могу это просто так оставить.

Страх поднимается во мне.

– О чем ты? Мы сделали то, ради чего пришли сюда. Мы остановили атаку. Мы даже уничтожили Бринка.

Она отбрасывает прядь волос с глаз.

– Да, но они не остановятся. И вскоре появится еще один Бринк. Ты правда думаешь, что «Картакс» с легкостью откажется от такой власти? Неужели веришь, что они позволят мирным жителям выйти из бункеров и вернут им полный контроль над панелями?

Ее голос звучит все резче, и меня начинают одолевать сомнения. Конечно, я не верю, что «Картакс» так легко сдастся. Вспышка дала им доступ к панелям всех мирных жителей. И Бринк не единственный, кто читает их своей собственностью. В «Картаксе» ни за что не уступят свою власть из-за одной атаки.

Но я не представляю, как Цзюнь Бэй планирует остановить их навсегда.

– Я пережила всего несколько вспышек, но увиденное уже оставило шрам в моей душе, – поворачиваясь, говорит она. – Вспышка – это открытая рана на теле человечества, которая никогда не закроется. Как мы можем исцелиться и шагнуть в светлое будущее после того, что мы делали, чтобы выжить?

Я снова пытаюсь поднять руку с терминала, но она все еще не шевелится.

– Люди сильны духом, – говорю я. – Мы найдем другой способ. Разорви соединение, Цзюнь Бэй. Отпусти меня.

Она качает головой:

– Нет. Мне необходимо это сделать. Теперь я понимаю это. Меня всегда раньше удивляло, зачем Лаклан стирал наши воспоминания об экспериментах. Я думала, что он делал это для того, чтоб контролировать нас. Но на самом деле это не так – он делал это, чтобы мы могли жить дальше. Лаклан знал, что, перенеся столько боли и страданий, мы начнем поддаваться и потеряемся в них. И сейчас страдания, которые принесла эта вспышка, влияют на всех нас – мы пережили то, что нам не было суждено испытать, мы убивали… мы ели друг друга. Как мы сможем жить дальше?

Меня охватывает страх.

– Цзюнь Бэй… что бы ты ни пыталась сделать, остановись. Мы найдем способ преодолеть это. Мы не можем переписать человечество.

– Знаю, – отстраненным голосом отвечает она. – И я не хочу ничего переписывать. Я просто хочу избавить людей от боли.

Страх режет меня изнутри. Она полностью контролирует мое тело. Я не могу пошевелиться, а панель не отзывается на мои мысли. Все, что я могу, – это говорить, дышать и с ужасом наблюдать, как Цзюнь Бэй расхаживает по комнате.

– Пожалуйста, Цзюнь Бэй. Что бы ты ни задумала…

– Мир на грани выживания, – игнорируя меня, продолжает она. – Бринк от отчаяния чуть не убил миллионы людей – и это с нами сделала чума. Это не просто гнев. Это годы страданий, нависших над нами. И не думаю, что мы сможем ужиться вместе, если не сотрем их. Я не могу подарить людям дар бессмертия, если они будут с ужасом ждать новой вспышки. Какими мы тогда станем? Нас навсегда поглотят ярость и жестокость. Нас ждет светлое будущее, но сначала мы должны избавиться от прошлого.

Ее глаза стекленеют, а экран терминала вспыхивает. Она связывается со спутниками, но не запускает «Нулевой код». Я не знаю, что она делает и какие команды отправляет. Я не могу пошевелиться, а панель и манжета не откликаются.

Ее губы начинают беззвучно двигаться, а перед моими глазами вспыхивают строки кода – команды, взятые из файлов, которые хранились в нашей панели. И передо мной появляется то, что очень напоминает подавитель памяти.

Нет, он не подавит, а создаст химическое вещество, которое сотрет воспоминания. Вот как она хочет избавить человечество от страданий вспышки.

Она собирается стереть все, что случилось за это время.

– Нет! – выдыхаю я, сражаясь с ней за контроль над телом. – Цзюнь Бэй, послушай меня! Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь стереть их воспоминания.

– Они страдают, – говорит она, не разрывая сеанса. – Я не сотру больше, чем нужно. Только вспышку… только страдания. Как только они исчезнут, мы сможем снова двигаться вперед. Сможем изменить этот мир. Вернуться к тому, что было до вспышки.

Голос Цзюнь Бэй звучит громко и уверенно. Мне кажется, что я вижу ее впервые. Сейчас перед терминалом стоит дочь Лаклана, делая выбор за все человечество. Ее лоб морщится, и океан снова захлестывает буря. Она раздробила свое сознание. Не знаю, сколько граней она удерживает, но это напоминает ураган. Перед глазами мелькают текстовые сообщения со спутников. Учетные данные Бринка скользят мимо каждого уровня защиты, словно лезвие.