Искупление Габриеля - Сильвейн Рейнард

– Она работала секретаршей в фирме моего отца. Молодая, симпатичная девушка. Я иногда приходила к отцу на работу, и она приветливо меня встречала. Мне она очень нравилась. А потом… наверное, это было время, когда ты родился или чуть позже… между родителями начались ссоры. Причину ссор я не знала и обрадовалась, когда в семье снова наступил мир. Однако через несколько лет наша мать вдруг ушла от отца и стала жить вместе со своими родителями на Лонг-Айленде. Разрыв длился месяцев шесть. Потом они помирились, и мать вернулась на Манхэттен. Конечно, это лишь мои предположения, но мне почему-то кажется, что разрыв каким-то образом был связан с тобой. Однажды я подслушала их ссору. Мать в чем-то упрекала отца и несколько раз повторила слова «тот ребенок». Мы с Одри тогда и понятия не имели о тебе и решили, что родители ссорятся из-за меня или нее.

Габриель сидел с плотно сжатыми губами.

– Сколько лет тебе было, когда твои родители разъехались?

– Сейчас вспомню. – Келли подняла глаза к потолку. – Думаю, года двадцать три.

– Значит, мне было девять. Как раз в это время мы уехали из Нью-Йорка.

– Возможно, моя мать поставила отцу ультиматум и потому твоя мать решила уехать.

– А ты потом никогда не спрашивала свою мать о причинах этих ссор?

Глаза Келли округлились от ужаса.

– Ни в коем случае. Родители никогда не посвящали нас в причины своих ссор. Знаешь, у меня бы не хватило смелости спросить. Даже потом, когда я стала совсем взрослой.

– Ты можешь поподробнее рассказать о моей матери? – попросил Габриель.

Келли задумчиво разглядывала тарелки, рюмки, скатерть.

– Красивая, очень приветливая. Она была молода и полна жизни. Моя мать – совсем другой типаж. Ее занимало продвижение по социальной лестнице, статус. Иногда мне с ней было очень трудно. А у твоих родителей была весьма существенная разница в возрасте. Не знаю, понимал ли ты это тогда. Отец родился в тысяча девятьсот тридцать шестом году. Скорее всего, твоя мать была лет на двадцать его моложе.

– Думаю, что так. Расскажи мне об отце.

– Я любила его, но он всегда много работал. Для меня был праздник, когда мы с ним гуляли по городу. А по субботам он любил готовить блины на завтрак, и я помогала ему. Если он и не был очень хорошим мужем, то был очень хорошим отцом.

– Однако твоя мать все равно его любила.

– Конечно. – (Габриелю показалось, что эта фраза задела Келли.) – Он был красивым, обаятельным мужчиной. Очень успешным. Добавь к этому превосходное чувство юмора. Не стану скрывать: он волочился за женщинами. Как бы странно это ни звучало, но он обожал мою мать.

В глазах Келли снова заблестели слезы. Ей понадобилось несколько минут, чтобы совладать с эмоциями и нахлынувшими воспоминаниями.

– Видишь, я тоже расстроил тебя своими расспросами, – уже гораздо мягче сказал Габриель.

Келли взмахнула бумажным платком и вытерла глаза:

– Для нас было настоящим шоком узнать, что отец имел любовницу и что у нас есть сводный брат. Одри до сих пор не оправилась от этого шока.

– А ты?

Келли попыталась улыбнуться:

– Я стараюсь следовать тому, о чем говорю своим маленьким пациентам и их родителям. Человек не может целиком контролировать свою жизнь со всеми ее превратностями. Но зато мы можем управлять нашими реакциями на эти превратности. Я могла бы злиться на мать, обвинять ее в жестокосердии, упрекать в том, что она знала о тебе и скрывала от меня твое существование. Но я избрала другой путь: простила родителей и себя и с тех пор стараюсь, чтобы моя нынешняя жизнь была лучше. – Келли опустила голову, разглядывая свои руки, застывшие на коленях. – Мне всегда хотелось, чтобы у меня был брат. Только я никак не ожидала, что ты окажешься настолько моложе меня.

– Не знаю, нужно ли тебе мое сочувствие. Но я искренне сожалею, что встреча моих родителей… попортила жизнь тебе и твоей сестре.

Их глаза встретились.

– Спасибо, Габриель. Самые жуткие ситуации почему-то порождают самые удивительные чудеса. Разве не чудо, что после стольких лет мы сидим с тобой за одним столом? Насколько я знала отца… уверена, он заботился о твоей матери и о тебе. Иначе он не стал бы следить за твоей жизнью и не включил бы тебя в завещание.

– А вот я не уверен, – сказал Габриель, отодвигая тарелку.

– Если бы ты не был дорог отцу, он бы не ссорился с моей матерью. Мы с ранних лет знали, что отцу очень хотелось сына. Но мать заявляла, что двоих детей с нее достаточно и больше рожать она не собирается.

Келли склонилась над тарелкой. Как и Габриель, она почти не притрагивалась к заказанному блюду.

– Жаль, что отец редко виделся с тобой. Конечно, тогда бы нам с Одри досталось меньше отцовского внимания. Но я бы не стала сердиться на тебя, – добавила она, грустно улыбаясь.

– Значит, Одри не желает и слышать обо мне?

– Одри сразу заняла сторону нашей матери, – вздохнула Келли. – В тебе она видит… золотоискателя.

– Я не хотел принимать свою долю наследства, – резко произнес Габриель. – Я взял эти деньги только потому, что моя приемная семья и я сам… словом, мы оказались в тяжелом положении.

– Я ничуть не сожалею, что мы не получили всех денег. – Келли потрепала Габриеля по руке. – Отец жил так, как жил, и какие-то из его поступков имели последствия для всех нас. Но ни его, ни наших матерей уже нет в живых. Настало время простить их всех и двигаться дальше. Ты не сделал нам ничего плохого. Ведь ты мог бы судиться за бо́льшую долю наследства. Ты мог бы появиться на оглашении завещания и шокировать мою мать. Ты мог бы созвать пресс-конференцию или дать интервью какому-нибудь таблоиду. Но ты не сделал ничего подобного. Твои поступки доказывают, что у тебя есть характер. Это одна из причин, почему мне захотелось встретиться с тобой. Думаю, эту встречу нам устроил Бог. – Произнеся последнюю фразу, Келли настороженно посмотрела на сводного брата.

Габриель заморгал:

– Моя жена тоже склонна так думать. Она во всем видит руку Провидения.

Келли допила вино:

– Я склонна согласиться с ней. Прости за любопытство, но что заставило тебя написать Майклу?

– Вряд ли мною руководило Провидение. Хотя, может быть, и оно, – добавил Габриель, играя бокалом с водой. – Боюсь, мое любопытство имело в основном практический характер. Мы с женой подумываем о детях. Вот мне и захотелось узнать о здоровье моих родителей и их родственников.

– На эти вопросы мне ответить легче. Отец умер от сердечного приступа. Он был трудоголиком, а до своего здоровья руки не доходили. Спортом он не занимался, за диетой не следил и ел все, что нравилось. Вряд ли высокий уровень холестерина был у него наследственным, но утверждать на сто процентов не возьмусь. У нас с Одри такой проблемы нет. Что же касается дедушки и бабушки с отцовской стороны, они дожили до преклонного возраста и умерли, как говорят, от старости. Ты слышал о них?