Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

После Февральской революции 1917 г. положение всех людей, близких к императорской семье, изменилось. 22 марта 1917 г. старший врач Дворцового госпиталя Царского Села сообщил княжне Гедройц, что «всеми врачами госпиталя высказано пожелание о нежелательности ее возвращения в их среду для совместной работы».[789] Но Гедройц уехала из Петрограда только после того, как царская семья была вывезена в Тобольск. 6 августа 1917 г. княжна Гедройц уезжает на фронт, и в связи с этим уполномоченный комиссар Временного правительства возбуждает вопрос, «нужно ли содержание старшему ординатору Царскосельского госпиталя княжне Гедройц… ныне по дошедшим до меня сведениям, находящейся в Действующей Армии, в качестве старшего врача одного из полков», и 5 сентября 1917 г. состоялось решение о «прекращении княжне Гедройц выдачи содержания по должности старшего ординатора при Царскосельском госпитале Дворцового Ведомства».

На фронте В. И. Гедройц возглавляла перевязочный отряд 6-го Сибирского стрелкового полка, а затем работала корпусным хирургом. Развал армии, близость к царской семье сыграли свою роль и на фронте. В биографической статье глухо упоминается, что в 1918 г. «после ранения» В. И. Гедройц была эвакуирована в Киев. Можно только предполагать, при каких обстоятельствах было получено это ранение. При том развале фронта и всеобщей анархии «революционные солдаты» вполне могли отправить Гедройц, как тогда говорили, «в штаб Духонина».[790] С 1919 г. она работала в Киеве хирургом в военном госпитале.[791]

С 1904 г. одним из самых близких к семье Николая II врачей становится хирург профессор Императорской Военно-медицинской академии С. П. Федоров.

В мемуарной и исторической литературе, связанной с событиями последних полутора лет существования монархии в России, имя известного хирурга С. П. Федорова упоминается достаточно часто. И не потому что он был одним из многих врачей в окружении императора, а потому что он, в силу сложившейся ситуации, оказался в центре интимного семейного круга царской семьи, где личные медицинские проблемы тесно переплетались с проблемами политическими. Придворная карьера С. П. Федорова началась сразу же после рождения цесаревича Алексея Николаевича.

О том, что Николай II и его супруга уже накануне рождения наследника предполагали возможность диагноза гемофилия, свидетельствует письмо Николая II, написанное буквально на следующий день после рождения цесаревича Алексея – 1 августа 1904 г.: «Дорогая Милица.[792] Пишу тебе со слов Аликс: слава Богу, день прошел спокойно. После перевязки в 12 часов и до 9 часов 30 мин. вечера не было ни капли крови. Доктора надеются, что так будет продолжаться. Коровин остается на ночь. Федоров уезжает в город и вернется завтра. Он нам обоим чрезвычайно нравится! Маленькое „сокровище“ удивительно спокойно, а когда ему делают перевязку или оно спит или лежит и смеется. У родителей теперь немного отлегло от сердца. Федоров говорит, что по приблизительному исчислению потеря крови за двое суток составляет от 1/8 до 1/9 всего количества крови».[793] Император в записке упомянул о двухдневном пупочном кровотечении. Поэтому очень симптоматично, что на момент родов в Петергофе оказался профессор-хирург Военно-медицинской академии Сергей Петрович Федоров,[794] который тогда в своих исследованиях был ближе всего к проблемам гемофилии. Видимо, родители наследника, просчитывая негативный сценарий, заранее озаботились приглашением «узкого» специалиста в Петергоф.

Цесаревич Алексей. 1904 г.

Вплоть до 8 сентября 1904 г. в дневнике Николая II нет упоминаний о кровотечении. Видимо, весь август родители надеялись, что «пронесет». Но когда к началу сентября гемофилия наследника стала фактом и, одновременно, государственным секретом, Николай II сдержанно записал в дневнике: «Аликс и я были очень обеспокоены кровотечением у маленького Алексея, которое продолжалось с перерывами до вечера из пуповины. Пришлось выписать Коровина и хирурга Федорова, около 7 часов они наложили повязку. Маленький был удивительно спокоен и весел! Как тяжело переживать такие минуты беспокойства; около 7 часов они наложили повязку».[795] Затем на протяжении последующих трех дней он с глубокой тревогой констатировал: «Утром опять на повязке была кровь; с 12 часов до вечера ничего не было»; «Сегодня целый день у Алексея не показывалась кровь; на сердце так и отлегла щемящая забота»; «Кончилось кровотечение уже двое суток».[796]

Записка о выплате гонорара С. П. Федорову. 9 декабря 1904 г.

С этого времени «фактор наследника» превращается в постоянно действующую дестабилизирующую составляющую политической жизни самодержавной России, для которой всегда была характерна высокая степень персонификации власти.