Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

0 реакции Николая II на антивоенные настроения Г. Е. Распутина упоминает А. А. Вырубова: «В это время пришла телеграмма от Распутина из Сибири: она вызвала у Государя большое раздражение. Распутин был решительно против войны и предрекал, что она кончится гибелью Империи. Но Государь отказывался этому верить и негодовал на невиданное вмешательство в государственные дела, которое позволил себе Распутин».[757]

Позднее, по мере угасания патриотического подъема и ряда серьезных неудач на фронтах, Г. Е. Распутин не упускал случая напомнить о своих предсказаниях, сделанных накануне войны. По данным полицейского департамента, 20 июля 1915 г. Г. Е. Распутин вспоминал в Покровском события лета 1914 г.: «Во время прогулки Распутин разговорился относительно войны. „Прошлый год, когда я лежал в больнице и слышно было, что скоро будет война, я просил государя не воевать и по этому случаю переслал ему штук двадцать телеграмм, из коих одну послал очень серьезную, за которую, якобы, хотели меня предать суду. Доложили об этом государю, и он ответил, что это „наши домашние дела и суду не подлежат“».[758] А. Ф. Керенский также цитирует донесение полицейского чиновника: «В середине 1916 г. мне довелось слышать его слова: „Если бы та потаскушка не пырнула меня ножом, никакой войны не было бы и в помине, я бы не допустил этого“».[759]

По мере углубления кризисной ситуации в России в ходе войны о возможности влияния Г. Е. Распутина, связанном с ее прекращением, вспоминали разные политики. Великий князь Андрей Владимирович 17 сентября 1915 г. записал в дневнике: «По этому поводу граф Витте говорил Осмоловскому, что есть один лишь человек, который мог бы помочь в данное время и распутать сложную политическую обстановку… Витте назвал, к его большому удивлению, Гр. Е. Распутина… Одно знаю, что Сергей Юльевич словами не шутил».[760] Таким образом, ранение Г. Е. Распутина летом 1914 г. признается современниками и историками одним из значимых событий кануна Первой мировой войны – войны, которая привела к падению трехсотлетней династии Романовых.

После начала Первой мировой войны в ближайшем окружении императорской семьи появилась одна из первых в России женщин-хирургов – княжна В. И. Гедройц, которая готовила императрицу и старших дочерей Николая II к роли операционных сестер для работы в придворном лазарете. О профессиональном уровне В. И. Гедройц[761] свидетельствует профессор В. А. Оппель в «Истории русской хирургии»: «Настоящим хирургом, хорошо владеющим ножом, получившим степень доктора медицины в России, в Военно-Медицинской Академии, является княжна Гедройц…».[762] Уехав[763] в Швейцарию в 1894 г., Гедройц в декабре 1898 г. успешно закончила медицинский факультет Лозаннского университета со степенью доктора медицины.[764] Видимо, она сумела заработать хорошую репутацию, поскольку по окончании медицинского факультета ее оставили при университете штатным младшим ординатором. Через короткое время она перевелась старшим ординатором в госпитальную клинику классика мировой хирургии профессора Цезаря Ру, в которой проработала с 1899 по май 1900 г.

В мае 1900 г. княжна Гедройц возвратилась в Россию и устроилась на работу врачом в больницу при Цементном заводе акционерного общества Мальцевских заводов портландцемента в родной Орловской губернии. Одновременно она занимала должность хирурга Мизуринского уездного земства. К этому времени Гедройц опубликовала 12 научных статей. После начала Русско-японской войны (1904–1905 гг.) Веру Игнатьевну как опытного хирурга откомандировали в отряд Красного Креста «Объединенного Дворянства» сроком на год, с сохранением занимаемой должности при больнице Цементного завода. Во время войны проявились ее способности как талантливого хирурга. На передовых пунктах она провела 116 больших операций, не считая множества простейших. Ее заслуги были оценены по достоинству: 18 января 1905 г. Гедройц приказом главнокомандующего награждена золотой медалью на Аннинской ленте, 11 марта 1905 г. – серебряной медалью «За храбрость» на Георгиевской ленте. Ее талант хирурга не мог остаться незамеченным, поскольку к 1905 г. только 6 женщин-врачей специализировалось в области хирургии.[765]