Стокгольмское дело - Йенс Лапидус

Вот и выход. Через тридцать секунд он покинет это чертово здание.

Mission completed. Задание выполнено.

– Тедди? Тедди Максумич?

О, ДЬЯВОЛ…

Этого не может быть.

Он заставил себя не оборачиваться и не ускорять шаг.

Кто-то его все же узнал.

А как же рестилайн? Ведь он должен был стать неузнаваемым…

– Тедди, остановись!

Он прибавил шагу. До дверей – самое большее тридцать метров.

– Остановите этого человека! Он в розыске!

Тедди даже не побежал – он взял с места максимальную скорость, как деяновская «тесла» в «абсурдном» режиме ludicrous speed.

Полицейские, все, кто был поблизости, бросились на него, как игроки в американском футболе.

Ему удалось ускользнуть. Турникет совсем близко.

Кто-то подставил ножку. Он растянулся на полу, а снюты навалились на него, выкручивая руки за спину.

Подошел полицейский, который его опознал.

– Наденьте наручники, – сказал он.

– Мне нужен адвокат, – сказал Тедди в пол.

– Этим займемся потом, – он наклонился, чтобы помочь скрутившим Тедди коллегам.

– Нет, – простонал Тедди. – Не потом. Я не открою рта без адвоката. И мне нужен не любой адвокат.

– Кто же тебе нужен?

– Позвоните Эмили Янссон.

«Академия Тела».

Совершенно белые стены – бывают белые стены и в квартирах, но настолько белых не бывает; эти наверняка светятся в темноте, как привидения. Пахнет алюминиевыми квасцами и Dior Homme.

«Кожные терапевты», как они себя называют, бесшумно, как на облаке, скользят вокруг койки. Гладкие, без единой морщинки, лбы. Рты закрыты японскими масками.

Мистер Первый лежит на животе, голова опущена в специальное отверстие для дыхания. Решение остроумное, но и вынужденное: во время массажа пациент должен лежать совершенно ровно, не поворачивая головы, иначе нарушается мышечный баланс. И не только во время массажа. Скажем, при восковой эпиляции плеч и спины та же история – без мышечного баланса не обойтись.

– Конечно, человек недалеко ушел от обезьяны, – хохотнул Исак, заметив вошедшего Николу. – Но выглядеть, как обезьяна, вовсе не обязательно.

Почему он так срочно меня вызвал? Не мог, что ли, подождать двадцать минут, пока они закончат? Никола с трудом сдерживал раздражение.

К тому же он смертельно устал.

Трехдневный фестиваль удался на славу – Никола за всю свою жизнь не видел, чтобы люди так отрывались. И сколько народу!

Впервые после гибели Шамона ему было по-настоящему весело.

А потом… налетели свиньи и схватили Роксану. Сам он ушел, слышал только крики за спиной. Не в первый раз.

Несколько раз звонил в полицию, спрашивал, в чем ее подозревают, но снюты повторяли, как попки: материалы предварительно расследования оглашению не подлежат.

Эту мантру он тоже знал наизусть.

К тому же у него было много о чем подумать. Более неудачного времени для визита к боссу не придумаешь.

Но! Если Мистер Первый назначает встречу, надо идти. Неважно, сидит ли он в кафе или, как сейчас, лежит плашмя на кушетке в окружении похожих на привидения «кожных терапевтов», занятых уничтожением растительности у него на спине.

Надо идти.

А шерсть и вправду, как у гориллы.

– Рассказывай, что происходит, – Никола еле расслышал, что говорит босс с почти уткнутой в пол физиономией. – Чем занят?

Никола посмотрел на «кожного терапевта»: малярной кистью наносит разогретый воск на спину Исака.

– Что ты имеешь в виду? Фестиваль? Обеспечивал безопасность.

– Срать я хотел на ваш фестиваль, – сказал Исак, не поднимая головы, гулко и неразборчиво. – Нико… расскажи, чем ты занят. Ты ничего не пропускаешь?

Куда он клонит?

– А ты говорил с Белло?

– Я говорил со всеми. Но меня интересует, чем занят ты.

Неужели Белло доложил ему про встречу со снютом? С Сукой-Мюрреем?

Нет. Не похоже на Белло. Там, на водонапорной башне, они договорились: никому ни слова.

Никола начал подобно рассказывать про другие поручения Исака – обменники, где он побывал, куда и в каком количестве доставлены ящики с взрывчаткой.

– А еще?

Никола вздрогнул. Неужто Белло и в самом деле его слил?

– Ничего больше.

– Ничего больше… ой ли? Ты продолжаешь копаться в этой истории с Шамоном?

Только сейчас Никола понял, насколько проще разговаривать с боссом, не видя его лица.

– Нет… ты же сказал – надо идти дальше.

«Кожный терапевт» взялась за застывшую полоску воска и резким, широким движением содрала со спины.

– Ай-яй! – завопил Исак. На спине осталась красная полоса. – Полегче нельзя? Никола… видишь поясную сумку под кушеткой?

Действительно – у одной из ножек притулилась небольшая черная сумка на молнии.

– В наружном кармане лежит мобильник. Возьми его и выкинь, лучше всего в озеро. Вентилятор работает, дерьмо летит во все стороны… надо быть осторожнее.

Внутри сумочка была больше, чем казалась снаружи.

– Ай-яй! – «терапевт» отодрала очередную полоску воска.

Никола нашел телефон и показал Исаку.

– Он самый, – мучительно проскрипел Исак, еще не пришедший в себя после варварских кожно-терапевтических манипуляций.

Никола никогда не слышал, чтобы Мистер Первый говорил таким страдальческим голосом.

Упрекнул себя за злорадство.

Опять встреча с Белло. Надо работать. Никола в роли вьючного животного. Мистер Первый нагрузил его, как осла, и единственное, о чем он мечтал, – выспаться.

Позвонил матери.

– Давно тебя не слышно. Ты уже знаешь?

– Что?

– Тедди подозревают в убийстве. Он в розыске.

– Не может быть!

– Может. Жуть какая-то…

– Ты же не думаешь, что это правда?

– Я уже ничего не знаю – что правда, а что неправда. Могу только сказать – Тедди, похоже, вернулся туда, откуда начал. Я так разочарована…

Никола много раз слышал это слово. Мама и дед: они разочарованы Тедди, недовольны Тедди, стыдятся иметь такого сына и брата, который сделал то, что сделал, и получил то, что получил. Сплошное разочарование.