Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

так распущенна, какой могла бы стать с подобным воспитанием.

– Какой гадкий!

– Все, Аликс, заткнулся и слушаю. – Что я честно и сделал, старательно, хоть и не слишком успешно.

– Папа строит театр. Большой. Он уже сказал нам, что мы можем стать звездами. Тинни знает, кто мог бы написать для нас пьесу.

Я запрокинул голову и оглянулся. Правда, обычный мой фокус с бровями в случае мисс Тейт не сработал: она осталась на ногах. Должно быть, выработала иммунитет.

– Ион Сальватор, – пояснила она.

– Прилипала? Да вы шутите.

– А что? Он очень ничего. Написал комедию про Восточную Звезду, королеву фей.

– Я же рассказываю, – обиделась Аликс. – Кто-то обещал заткнуться и слушать!

– Молчу, молчу, Аликс. И слушаю в оба уха.

Мисс Вейдер отвесила мне от души подзатыльник, каковой наверняка выбил бы из моей головы все уместные и неуместные мысли, не будь я хорошо тренированным знатоком боевых искусств. Тинни зарычала. Вообще-то, она много чего спускает Аликс с рук, потому что они старинные подруги, да и семьи их повязаны общим бизнесом, но всему есть предел.

– Чтоб тебя, Аликс! – рявкнула она. – Брось валять дурака и говори!

Бобби и Линди, похоже, получали от этого удовольствие – примерно так, как завсегдатаи собачьих боев в восторге от выходок готовых сцепиться соперников.

– Папа хочет заняться театральным бизнесом. Он строит театр. «Мир». Там смогут одновременно идти три или четыре спектакля.

Макс – инноватор. Интересно, и как он все это проделает?

– Они уже программу составили, – перебила ее Тинни. – Каждый спектакль будет идти по три раза в день.

– Тинни, пожалуйста! – взвыла Аликс.

Короче, Макс изыскал способ увеличения продаж своего пива.

Я легонько подтолкнул Аликс:

– Так все-таки в чем заключается проблема, которую необходимо решить?

– Саботаж.

– Вообще-то, это выглядит странно, – пояснила Тинни, – но кто-то все время проникает в здание и портит там все.

– Криминальные элементы? Пытаются подорвать бизнес?

Обычно именно так начинается рэкет.

Правда, у большинства вымогателей хватает ума выбрать подходящий объект. Макс Вейдер богат. И не боится драки. Он играет по правилам, как и положено уважающему себя бизнесмену. Но попробуйте наехать на него, и могу предсказать с почти стопроцентной уверенностью: кто-нибудь менее щепетильный, чем я, поможет вам начать спортивный заплыв с гранитным блоком на шее в качестве балласта.

Даже Контагью, короли преступного мира Танфера, не рискуют наезжать на Макса Вейдера. Если, конечно, потенциальная отдача от наезда не составит суммы, какую я и вообразить не в состоянии.

В общем, насколько могу судить, нынешний статус-кво устраивает все заинтересованные стороны. Ну, за возможным исключением правоохранительных экстремистов в Аль-Харе, штаб-квартире Стражи и Гвардии.

Аликс в задумчивости прикусила губу и неуверенно пробормотала:

– Возможно. Только там еще вроде привидения. И жуки.

– Привидения? – не столько переспросил, сколько подумал вслух я.

Привидения, конечно, встречаются, но в последнее время я не сталкивался ни с одним. По крайней мере, со времени той бестелесной личности, что обитала на картине с Элеонорой.

– А для жуков сезон какой-то неподходящий, – добавил я.

Если, конечно, не отапливать весь дом от подвала до чердака, чего никто себе не может позволить. Те, кто живут на Холме, – не в счет.

Что касается моего дома, при разговоре у наших ртов повисали облачка пара – везде, кроме кухни. Даже в комнате Покойника, куда набилось полным-полно народа.

– Вот вы это жукам и скажите, а я посмотрю.

– Тинни?

– Сама только понаслышке знаю. Я туда еще не заходила.

– Леди?

Бобби и Линди старательно сидели молча, и весь их вклад в беседу ограничивался пассивным повышением температуры воздуха. Покойник тоже воздерживался от реплик. Пулар сидела в углу и при свете свечи писала что-то в расходной книге.

Ее крысиное зрение помогает нам сильно экономить на освещении.

Тинни не упустила возможности отвесить мне плюху, чтобы не расслаблялся.

– Вообще-то, я тоже знаю все, что рассказала, понаслышке, – призналась Аликс. – Папа меня на стройку ни разу не пускал.

– Не хочет, чтобы она путалась с теми ребятами, что заняты на строительстве, – предположила Тинни.

Я хихикнул:

– Это потому, что он сам примерно таким начинал. Так, ладно. Аликс… чего вы хотите? Помимо очередной попытки сделать так, чтобы Тинни на меня злилась?

– Папа хочет поговорить о том, что происходит.

Макс всегда был ко мне добр. Что, как не его продукт, помогло мне выжить и остаться более или менее в своем уме, несмотря на многочисленные испытания?

– Вы меня подбросите?

– Мы собирались не домой, а к Тинни. Репетировать.

У них что, уже и пьеса есть?

– Нет, мы на фабрику, – поправила ее Тинни. – Там места больше. И мешать меньше будут. А тебе полезно прогуляться.

– Вот спасибо за заботу о моем здоровье.

– Ты всегда много значил для меня.

– А если я на наледи поскользнусь?

Впрочем, она говорила дело. С начала зимы прошло уже довольно много времени, и бо́льшую часть его я избегал высовывать нос на улицу.

– Принесу тебе на могилу цветы, любимый.

Наконец-то подоспел Дин с напитками. Сделав два шага от двери, он застыл с разинутым ртом.

Он довольно стар. Кажется, ему где-то около семидесяти. Он худ, седых волос в его кустистой шевелюре за последний год заметно прибавилось, а в темных глазах могут мерцать озорные огоньки. Правда, такое случается редко. Гораздо чаще они неодобрительно хмурятся.

– Надо же! – пробормотал я. – Старикану ничто человеческое не чуждо!

Собственно, Тинни не должна была его удивлять. Ее он видит все время. Аликс ему тоже знакома. В ее присутствии он воплощенная вежливость. Но вот две другие…

Сложив в голове два и два, он разом превратился в дряхлого старикашку.

– Добрый день, мисс Тейт. Мисс Вейдер. Леди… Не желаете сластей?

Все как одна отказались – все как одна следили за фигурой. И должен признать, им это очень и очень неплохо удавалось. По мере сил я старался утвердить их в таком мнении. Да и Дин тоже. Он прямо-таки глаза выпучил, когда леди начали облачаться в свои зимние пальто.

3

Закрыв дверь за посетительницами, я повернулся к Дину:

– Что это с тобой? Выглядишь так, будто словил приступ юношеской страсти.

– Та… с восхитительными каштановыми волосами…

– Бобби.

– Чего?

– Ее зовут Бобби Уилт. Вкусняшка, да?

Он нахмурил брови, но не слишком искренне:

– Просто диву даюсь, как она напоминает мне одну старую знакомую.

Видимо, старая знакомая произвела в свое время на него сильное впечатление – такое, что он едва на стены не натыкался.

Дин работает на меня с тех пор, как я приобрел этот дом. Поначалу он жил в обществе одной