Google для разбитых сердец - Эмма Гарсия

– Наших товаров это никак не коснется. Логотип подсказан реальностью, но никак не связан с конкретным лицом, – разъясняет Найджел.

– Но ведь на надписи вполне конкретное имя, – возражаю я.

– Имя следует воспринимать как метафору, – изрекает Найджел.

– О.

– Надпись можно трактовать по-разному. Например, как тоску по недостижимому идеалу. «Где максимум?» – вот как ее следует расшифровывать.

– Но все же здесь имеется в виду имя, – не сдаюсь я. – Имя реального человека.

– А как поймешь, имя это или нет? – пожимает плечами Найджел. – Буквы-то все прописные. Каждый может придавать надписи то значение, которое ему ближе. Про вашего друга никто и думать не будет. За исключением, конечно, вас. Наш бренд – это одновременно и вещь в себе, и вещь для себя.

Откровенно говоря, я совершенно не понимаю, что за ерунду он порет. Ощущая, что раздражение вот-вот вырвется из-под контроля, я отхлебываю «Кровавой Мэри». И зачем только я заказала эту дрянь? Ненавижу томатный сок.

– Предположим, – бурчу я. – А ты что об этом думаешь, Кристи?

– О, все это звучит так экзистенциально. Обожаю экзистенциализм, – мечтательно тянет она.

– Правда? Тогда, может, ты мне объяснишь, что значит «вещь в себе и вещь для себя»?

– Как-нибудь в другой раз, Вив, – говорит она, бросив на меня предостерегающий взгляд.

– В любом случае, дизайн мне нравится. Я очень вам благодарна, – улыбаюсь я, и Найджел кивает. – Можно мне взять одну? – Я протягиваю руку к футболке.

– Конечно, – снова кивает Найджел.

– Выглядит классно. А на Бетти Джордж смотрится просто потрясающе!

Не слишком увлекайся восторгами, говорю я себе. Не переходи за грань.

– Да, фотка получилась крутая, – бросает Найджел.

– Я очень надеюсь, все это поможет мне найти Макса, – заявляю я.

– А как же иначе, – улыбается Найджел.

Кристи улыбается тоже. Такое впечатление, что эти двое глазами передают друг другу какую-то тайну, неведомую мне.

– А сегодняшний наряд Кристи тоже придумали вы? – интересуюсь я.

– Нет, – ухмыляется Найджел. – Что это ты нацепила сегодня, Кристи? Костюм для фитнеса в стиле восьмидесятых?

– Скорее, костюм для выхода в космос, – заявляет Кристи.

– Супер, – изрекает Найджел.

Я с отвращением допиваю свою «Кровавую Мэри». Водка на дне стакана обжигает мне язык.

– Значит, вы хорошо знакомы с Бетти Джордж? – спрашиваю я.

Найджел поворачивается ко мне и хохочет. Кристи хохочет тоже. Я выставила себя законченной кретинкой и сама не понимаю почему. Наверное, я просто не умею держаться в компании таких сверхкрутых особей. Но и они, надо сказать, хорошими манерами не отличаются. Или я просто не понимаю, что такое стильные манеры. Молчание длится не меньше пяти минут. Наконец я решаю, что настало время уходить. Когда доходит до прощания, они проявляют неожиданную словоохотливость.

– Обязательно позвони! – кричит мне вслед Кристи.

Обшарпанная дверь захлопывается за спиной. Пожимаю плечами и иду к метро. Что за идиотская встреча? Похоже, моя кампания будет иметь последствия, о которых я и думать не думала. Я бесцельно бреду по пустынным улицам, полагая, что двигаюсь в направлении Чансери-лейн. Полное мое одиночество ощущается сейчас особенно остро. Любопытно, как отнесется ко всему этому Макс? В сознании у меня внезапно всплывает слово «отстой». Я представляю, как Макс вертит в руках футболку и произносит его с убийственной интонацией. Но ведь его здесь нет, говорю я себе. А раз так, его мнение не учитывается. Перехожу улицу, чтобы войти в метро. Смотрю на пролетающие мимо машины. Почти в каждой – двое. Двое влюбленных. Или муж и жена. Вместе едут куда-то. Спешат. А мне спешить некуда. Меня никто не ждет.

Сидя в поезде метро, я заглядываю в сумку, вижу имя Макса на футболке и думаю о том, что я его предала. Точнее, продала. Точнее, продала свою любовь. Выставила ее на всеобщее обозрение. Мысль до крайности неприятная, и я трясу головой, пытаясь прогнать ее прочь. Все это во имя благой цели, говорю я себе. Я должна найти Макса. Ради этого я готова на все.

...

– Вы слушаете «Лав радио» на сто один FM. Начинаем программу Стюарта Хилла. Сегодня у меня в гостях Вивьен Саммерс, которая расскажет нам о поисках своего сбежавшего возлюбленного. Это будет сразу после песни Майкла Бабла «Just haven’t met you yet» [15] .

Стюарт Хилл снимает наушники и опирается локтем на усеянную кнопками панель. Сразу видно, он крутой профи и знает свое дело. Но мне кажется, в обычной жизни он производит впечатление парня с легким прибабахом. Я сижу напротив в футболке с надписью «Оu est Max?». Студия выглядит довольно убого, стены увешаны выцветшими плакатами поп-звезд восьмидесятых вроде Белинды Карлайсл и Дебби Гибсон, воздух затхлый и пыльный. Ничего общего с тем блистательным медиакоролевством, которое рисовала моя фантазия. Как бы то ни было, я чуть жива от волнения. Надеюсь, мой голос будет звучать не так противно, как на видео. Там я мямлю так, словно у меня паралич челюстей.

– Ну что, моя одуревшая от любви красавица, вы готовы? – спрашивает Стюарт, отчаянно хлопая глазами. По-моему, он замышляет какую-то каверзу. – После того как музыка смолкнет, вы наденете наушники, и я задам первый вопрос.

Он улыбается улыбкой Чеширского кота.