История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

«стратегические материалы» в Израиль, включая нефть. Международное сообщество выразило протест, но смирилось с ситуацией. Арабское толкование линий перемирия как временных означало, что арабские беженцы сохранили неоспоримые и непреложные права на свои земли и что Израиль незаконно использовал как землю, которую оккупировал, так и права на воду. Арабы также утверждали, что в соответствии с соглашениями о перемирии палестинцы сохраняют за собой право бороться против лишения их собственности и что арабские государства не перестанут поддерживать палестинцев. Израиль, со своей стороны, рассматривал линии перемирия как законные границы, основанные на документе, одобренном международным сообществом, который ограничивает суверенную территорию Израиля. В пределах этих границ Израиль имел право предпринимать любые приемлемые, по его мнению, действия, что означало – мог основывать поселения и селить евреев на земле, принадлежавшей палестинцам. Израильтяне также утверждали, что перемирие обязывало арабские государства не допускать враждебных действий своих вооруженных сил, как регулярных, так и нерегулярных, против Израиля, который имел право жить в мире в пределах своих границ.

Враждующие страны говорили друг с другом на разных языках. Арабские государства не считали себя обязанными пресекать вторжения своих жителей на территорию Израиля. В соглашениях о перемирии с Египтом и Сирией Израиль согласился на создание демилитаризованных зон в спорных районах, но толкование термина «демилитаризованный» различалось по обе стороны границы. Израиль считал эти зоны своими, с оговоркой, что размещение в них армейских частей запрещено. Между тем арабы выступили против возделывания Израилем земель, ранее принадлежавших арабам, в демилитаризованных зонах. Израильтяне приложили все усилия для установления своего суверенитета непосредственно до границы, хотя это приводило к столкновениям с сирийской и египетской армиями. Именно во время одного из таких пограничных столкновений Рой Ротберг и встретился с убийцами.

Хотя арабские государства не были готовы к мирным переговорам, ситуация перемирия была столь же удобна для Израиля, поскольку любые мирные переговоры, вероятно, потребовали бы от Израиля широких уступок. Обсуждая с помощниками тактику Израиля на Лозаннской конференции, министр иностранных дел Моше Шарет заметил: «Официальный мир с арабскими государствами не жизненная необходимость для нас, – а затем добавил: – Конечно, мы тоже хотим мира, но нам не следует бежать, нам следует идти»[188]. Было несколько принципов, на которых настаивало израильское правительство, поддерживаемое широкой общественностью: во-первых, никакого отступления от «зеленой линии», как назывались границы 1949 года; во-вторых, нет возвращению арабских беженцев и, в-третьих, Западный Иерусалим должен оставаться столицей Израиля. Эти требования отражали географические и демографические преимущества, которые Израиль получил в долгой и сложной войне 1948 года, и было решено удержать их любой ценой. Со своей стороны, арабы не соглашались признать Израиль даже в границах 1947 года (плана раздела ООН), но продолжали настаивать на его полной ликвидации. Израильтяне чувствовали, что любая сделанная ими уступка будет лишь прелюдией к требованиям дальнейших уступок. И действительно, в один прекрасный момент Израиль согласился принять определенное количество арабских беженцев, но, как и ожидалось, эти переговоры ни к чему не привели.

К 1950 году оптимизм израильского правительства о шансах на достижение мирного соглашения во время переговоров о перемирии на Родосе и даже на Лозаннской конференции рассеялся. На смену ему пришел пессимизм, рассматривающий враждебность арабов по отношению к Израилю как постоянный фактор, с которым Израиль должен научиться жить – не путем переговоров, а путем демографического укрепления страны, создания прочной экономической инфраструктуры и повышения ее военной мощи. Другими словами, соглашения о перемирии позволили переключить внимание с военных на гражданскую сферу, что было критически важно для создания долгосрочного могущества Израиля. В своей речи на похоронах Роя Ротберга Даян с горечью, но здраво признал, что для того, чтобы выжить, Государство Израиль будет вынуждено не вкладывать меч в ножны по крайней мере в течение жизни одного поколения.

Несмотря на все разговоры о «втором раунде», до 1955 года не было никаких признаков того, что арабские государства планируют войну против Израиля. В 1952 году Движение свободных офицеров организовало переворот в Египте, и новое правительство начало антиколониальную борьбу за избавление страны от британцев. Король Иордании Абдалла пытался достичь мирного соглашения с Израилем, но переговоры неоднократно срывались либо из-за непримиримости Израиля по незначительным вопросам, либо из-за того, что король чувствовал, что ему не хватает сил, чтобы довести до конца столь решительный шаг, ведь половину населения его страны составляли палестинцы. Его убийство в 1951 году из-за его переговоров с Израилем сняло эту тему с повестки дня. В Сирии продолжалась внутренняя борьба, один за другим сменялись режимы. После казни Хусни аз-Заима ни один новый правитель не хотел говорить о мире, но Сирия также не проявляла воинственных настроений. В начале 1950-х годов в ЦАХАЛе наблюдалось снижение боеготовности и бдительности, но это были также годы, когда тотальная арабская угроза была скорее риторической, чем реальной.

Более насущной проблемой стала так называемая «повседневная безопасность». Каждую ночь арабские беженцы проникали в Израиль. Сначала они приходили в свои дома, которые оставили, чтобы забрать забытое имущество и собрать урожай на своих полях. Жители мошавов вдоль границы опасались этих ночных посетителей, которые вскоре начали воровать сельскохозяйственное оборудование, скот или урожай. В те ранние годы границы были слабо заселены, и армейские патрули не предотвращали проникновение, которое вскоре превратилось в настоящее нашествие саранчи. С 1949 по 1951 год происходило около 10 000 проникновений в год, и ЦАХАЛ применил политику железного кулака. В течение этих двух лет приказы были очень агрессивными, санкционируя открывать огонь по любому подозрительному движению в ночное время. Было убито несколько тысяч нарушителей границы. Затем палестинцы стали приходить вооруженными и были готовы открыть ответный огонь. Отсюда оказалось совсем недалеко до насильственных вторжений, целью которых были преимущественно грабеж и кража. Более того, злоумышленники не гнушались убийствами мирных жителей, а банды грабителей терроризировали приграничные поселения Израиля. Зачастую с наступлением темноты жители мошавов собирались в одном центральном здании, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Кроме того, после тяжелого рабочего дня им приходилось дежурить в карауле. Некоторые мошавы оказались полностью заброшены из-за страха перед нарушителями границы.

В марте 1954 года резня в Маале-Акрабим («Перевал скорпионов») выявила снижение уровня безопасности в приграничных поселениях. Автобус, возвращавшийся по дороге Арава с торжеств по случаю пятой годовщины завоевания Эйлата, попал в засаду, устроенную злоумышленниками в Маале-Акрабим. Нападавшие не только обстреляли автобус, но ворвались в него и почти всех убили. Трое оставшихся в живых рассказали о случившемся. Данное убийство ради убийства поставило под угрозу все перемещения на главной дороге к населенным пунктам Негева. Между 1949