Обернись!.. Часть первая - Ирина Арина

   Два мордоворота выводят эльфа из первой клетки, гонят к помосту. Вспыхивают экраны, дублируя все происходящее. Эльфа ставят перед комиссией, уткнувшейся в бумаги. Теримитц с поднятой рукой. С эльфа срывают рубашку, тащат к лавке, раскладывают на ней, фиксируют руки и ноги. Один из комиссии берет плеть. Багровая полоса на покрытой шрамами спине. Раззявленные рты толпы. Спина, залитая кровью. Эльфа снимают с лавки. Обливают водой из ведра. Два железных стола и стул с высокой спинкой между ними. Эльф на стуле, руки прижаты к столу. Другой из комиссии с внушительным молотом. Удар по пальцам. Толпа ликует. Что-то жуткое, похожее на тиски. Зажимают локоть. Зажимают запястье. Удар молотом. Рука сломана. Вторая сломана. Теримитц. Мордовороты волокут эльфа к дальним пустующим клеткам. Толпа счастлива, некоторые норовят пнуть бессильно обвисшее тело. Застывшие лица эльфов за решетками.

   Другой эльф перед комиссией. Теримитц. Лавка, плеть. Залитая кровью спина. Обливают водой. Переворачивают лицом вверх. Жуткие тиски. Сломанная в двух местах нога. Третий из комиссии. Жаровня с углями и металлическими прутами. Раскаленный металл, прижатый к щеке. Теримитц. Поднимают, тащат к дальним клеткам. Счастливая толпа.

   Клетка посреди ряда. Огрызок яблока. Двое в форме и женская фигура между ними, лицо скрыто крупными очками. Эльфа ведут через толпу. Комиссия. Теримитц. Комиссия. Эльф на невысокой подставке у столба. Руки связаны и вздернуты вверх. Мордовороты, несущие два тяжелых полукружья. Подставка выбита. Эльф повисает на руках. Железный круг на щиколотках. Член комиссии дубинкой бьет в живот. Поворачивают спиной. Раскаленные прутья. Вздрагивающее тело. Жуткая вздувшаяся решетка на спине. Поворачивают лицом. Обливают. Плеть. Полосы на груди и животе. Рассеченная щека. Кровь. Ликующая толпа. Обрезанная веревка. Упавшее тело. Обливают. Поднимают. Привязывают к столбу. Врезавшиеся в открытые раны ремни. Член комиссии на стуле. Мордоворот держит руку. Что-то похожее на щипцы сжимает палец. Выломанные суставы. Вывихнутые локти. Молот по коленям. Нож наискось полосует губы. Отвязывают. Мордоворот бьет упавшего ногами. Теримитц. Путь через толпу. Теримитц. Дин Мисси.

– Вчерашний эфир поднял рейтинги «Первого Честного МВ» в три раза. Но это не предел. Не правда ли, дорогие мои? Оставайтесь с нами и не забудьте: сегодня, ровно в десять по времени Эксорима только у нас можно увидеть, как движется очередь, а ровно в двенадцать Высокая комиссия продолжит свою работу. Мы покажем все самое интересное. Самые свежие новости, самые честные…

   Маговизор выключили. Воцарившаяся тишина звенела от напряжения.

– Я их убью. Всех. Сама. И никто не помешает.

– Обязательно, Мар. Но сперва вытащим тех, кого сможем.

– Вы знали, что они начали вчера? Знали?

– Нет, я считал, что сегодня.

   Ответ Огненного прозвучал искренне. Водный промолчал.

– Ваади? Ваади? Ты знал… Пока мы… В это время их… Почему?

   Водный встал, отошел к стене, несколько секунд смотрел куда-то сквозь нее, потом повернулся:

– Маррия, а ты бы выдержала это полностью? Да, я решил за всех. Как мне это далось, только мое дело. Вчерашняя разрядка была необходима. Если бы еще Са-Бира не явилась… Все, Маррия, не продолжай. Оттого, что мы вчера посмотрели бы этот кошмар, им легче не стало. И от твоих слез не станет. Соберись и трезво подумай, оцени, сможешь ты или нет.

– Смогу.

– Уверена? Не взорвешься, не начнешь все крушить? Истерик не будет?

– Нет. За себя я ручаюсь. За магию не отвечаю, она сама по себе. Но я постараюсь. Я смогу. Лишь бы их оттуда вытащить.

– Тогда к делу. Кого забираем? Узиани, ты смотрела боль?

– Смотрела. Не вижу. Я только рядом вижу. Я хотела увидеть, не получается.

– Ясно. Тайриниэль?

– Второй сразу отпадает, ему меньше всех досталось. Не смотри так, Мари, мне самому плохо от того, что говорю. Но я имею право, я проходил через… многое и знаю, что это можно выдержать. Первый тоже должен бы выдержать, но он сильно истощен. С третьим хуже всего, то, что сверху не так важно, это бы он вынес. Страшно представить, что у него внутри. Не понимаю… Даже для них это слишком, чтобы вот так… Его же убивали!

– За яблоко добавили, – Фаарр грязно выругался. – Первый еще день-два продержится?

– Надеюсь. Должен.

– Значит, третий?

– Думаю, да.

– Давайте обоих. Двоих же можно?

– Мар, это первый выезд. Мы еще не знаем, что получится и как. Каждая лишняя минута на площади – риск. Не забывай, ты не одна. И нервы не только у тебя. Бахрапу с Гражем его еще нести.

– Дак, вот же ж! Не, Фаарр Огненный, я не об том. Я же ж у него другое спрошу-то.

– Давай, Бахрап, спрашивай.

   Гном повернулся к Тайрину.

– Ты, парень, ежели опытный, – меня передернуло от такого «опыта», но промолчала. – Скажи, половчее-то его где же ж взять-то?

   Ответить Тайриниэлю помешал Фаарр:

– Бахрап, мы для чего столько учились? Забудь про «ловчее», берете, как получится. Жалеть здесь будете. По делу есть что сказать?

– Дак, я же ж по делу. У него же ж из плечей, поди, все вытянули-то. В слябе-то этом, что к нему нагрузили-то, весу же ж, почитай, много боле, чем в самом-то будет, – по тому, как Граж глаза опустил, догадалась, где этот «сляб» делали. – Дак, вот. За руки-то не возьмешь, выходит. Как же ж…

– Мар, поняла? Хорошо, он здесь рассуждает, а если там начнет примеряться, как половчее? Ее гномы об этом не задумывались.

   Прав был Фаарр, совершенно прав. И все наши тренировки – ерунда. Мы гномов к иллюзии на Тайрине кое-как приучили, а сейчас все настоящее, и они об этом знают. Все отменять? После увиденного? Ни за что!

– Дядя Бахрап, представь, что ты из завала друга вытаскиваешь. И нет другой возможности, как только так. Что лучше, жалеть его, пока не погибнет, или выдернуть, пусть ему больно будет, но живой?

– Это же ж какого друга-то? Ежели Пахрипа, дак, у него же ж шкура-то толстая, потерпит, чай. А это же ж эльф!

– И эльф потерпит. Ясно? Когда нужно будет, возьмете, за что придется. И смотреть не будете, есть там живое место или нет. И если он застонет или закричит, вы этого не услышите. И в короб его кинете, как придется. И заглядывать, как он там, не будете, крышку захлопнете и на свои места станете. Ясно?

– Дак, ясно же ж, девонька. Чего же ж не ясно-то? Так и сделаем, ежели потерпит-то.

– Вот и хорошо, дядя Бахрап. Граж, тебе ясно?

– Это ясно. Про другое спросить можно?

– Спрашивай, конечно. Все, что непонятно спрашивай, пока мы здесь. Потом нельзя будет.

– Я у него спрошу. А тебе самому вот так приходилось? Со слябом на ногах? Оно не совсем сляб…