Обернись!.. Часть первая - Ирина Арина

   Не сыскав понимания в мужской части коллектива, оборотень переключилась на женскую:

– Алиани, а ты куда смотришь? Почему позволяешь этой…

– Маррия не эта! – вместо дриады свою точку зрения озвучила русалка. – Маррия хорошая! Подружка!

– Рыбка, отстань, не до тебя сейчас.

– Кошка злая! Брысь!

– Са-Бира, ты зря так, – Алиани своего спокойствия не утратила. – Ты Маррию не знаешь, зачем…

– А ты знаешь? Тоже подружка? Так передайте обе своей подруженьке, что я не шутила. Она знает, о чем я.

   Разговор при мне обо мне, как будто меня здесь нет, откровенно раздражал. Если уж пришлось быть предметом обсуждения, так лучше в центре внимания:

– Са-Бира, давай напрямую. Я тебе не нравлюсь, дело твое. К ним ты чего цепляешься? Выскажи мне, что хотела, и успокойся.

– А я тебе прошлый раз все сказала, – желаемое внимание пантера мне обеспечила, злое и в приказном тоне. – Только ты слов не понимаешь. Отвали от них.

– Все, Бира, достала. Катись отсюда.

– Ты меня прогоняешь? Фаарр, ты меня прогоняешь? Из-за какой-то…

– Бира, еще слово в ее адрес, и ты доиграешься. Ты поскандалить приходила? Получила свое? Довольна? Можешь идти.

– На вас посмотреть приходила. Что в порядке.

– А почему мы должны быть не в порядке?

– Не почему.

– Бира! Договаривай.

– Вы на Прощалке сегодня не были?

– А что мы там забыли? Ты опять про этих своих освободителей-спасителей? Сказал же, мы с таким не связываемся.

– А с каким вы связываетесь, Фаарр? Кого сейчас интересует Пророчество? О нем лет сорок уже не вспоминали. Кроме этих и вас. Зачем ты спрашивал у Ки-Дава про язык, на котором он его читал? Про психопата из комиссии зачем узнать просили? Почему от нее эльфом прет так, будто она только что с ним зажималась? Девочке подарили игрушку, а она в нее втюрилась? И вы помогаете несчастным влюбленным? Почему закрыли Озеро? Ах, я не догадалась! Вы их здесь и прячете. Ваади, ты-то куда? У тебя мозги всегда на месте были. Она через неделю наиграется, и сама же вас сдаст.

– Са-Бира, пропуская весь твой бред, расскажи мне, пожалуйста, кому нас можно сдать, и что нам грозит.

– Да кому угодно. Кастанийцам.

– И? – Водный всем собой изобразил предельный интерес и внимание.

– Что и?

– Чем нам это грозит? Нас придут арестовывать? Всей Кастанией и СОС в придачу? Или что? Объясни.

– Я… Не знаю. Какая разница? А, вдруг…

– Бира, тебе сколько лет? – Фаарра что-то невообразимое им угрожающее окончательно вывело из себя. – Мозги у тебя вместе с возрастом застыли? Все, мне эта чушь надоела. Я устал и хочу спать. Вали домой. Надумаешь явиться, спроси сначала, не занят ли, чтобы лапы зря не бить. Кстати, ты не ответила, почему на лапах?

– Из Эксорима выехать не смогла, дороги забиты.

– По какому поводу?

– На Прощалку прутся, говорят, первые дни там самые веселые будут. Три часа чистого шоу. Полчаса на суд и час на исполнение приговора. Сегодня даже не уложились, – у меня сердце оборвалось. Сегодня? Уже начали? Алиани нашла и сжала мою руку. Сама понимала, нельзя реагировать, сдержалась кое-как. –  Снизошли к просьбам народа и еще одного добавили. Ему какая-то трухнутая яблоко в клетку запулила. На нее похожая, – пантера ткнула в мою сторону пальцем. – С ней завтра разбираться будут, а его сразу.

– Бира, ты Мар в лицо сегодня первый раз увидела. Какое сходство? Ты сама на площади была?

– Что я там забыла?

– Мандрагора ползучая! – Огненный перешел на рык. – О чем ты вообще говоришь? Кто на кого похож?

– Сказали так, башка платком замотана, очки на полморды.

– Са-Бира, ты сама женщина, – в голосе Водного зазвенел лед. – Тебе ли объяснять? Половина Аршанса так ходит.

– Оборотни лиц не прячут.

– Поздравляю их с этим, – терпение Фаарра лопнуло. – Все, Бира, завязывай с идиотскими выводами. Ни слова больше, катись.

   Мы подождали пока обиженная пантера покинула берег. Начинать разговор о Прощальной площади быстро страшно.

– Вы с Са-Бирой не слишком? Она за вас беспокоилась.

– Переживет, – успокаивался Огненный медленно, еще порыкивал. – Ей полезно. С ее беспокойством она когда-нибудь вляпается так, что и мы не сможем помочь. Лучше пусть обидится, да прислушается. А ты на ее выходки внимания не обращай, привыкнет. Бира со всеми такая поначалу, потом еще своей заботой изводить начнет.

– Тут одна проблема, понимаешь, Маррия, у оборотней материнский инстинкт зашкаливает, для них потомство превыше всего, а у нее своих детей нет, вот и хватает под свою опеку всех, кто под лапу подвернется.

– Вас в том числе?

– А как же, мы у нее любимые опекаемые. Причем самые беззащитные. С нами всего-то весь Аршанс справиться сможет.

– Не надо лишней скромности, Вад. Два Аршанса.

– А ограничения?

– Согласен, один.

   Что Младшие практически всесильны и им ничего не грозит, конечно, успокаивало, а то, что…

– Ребята, мы пойдем туда завтра? Трое сразу…

– Уже сегодня, Мар. Пойдем.

– Не спеши, Фар. Сначала посмотрим, в каком состоянии. Если терпимо, соваться не будем. Ни к чему лишний раз провоцировать. Еще усердствовать начнут.

– У нас же получится, правда?

– Мар, ты, главное, чем-нибудь загадочным сразу все не накрой, и все получится. А там, если с Пророчеством не ошиблись, глядишь, и Алдариэль подтянется. Честно скажу вам, соскучился я по этому эльфу. Мар, тебе он тоже понравится, вот увидишь.

      В утреннем выпуске новостей «Первое Честное МВ» давало краткий обзор вчерашних событий. Я старалась сама себя морально подготовить, к тому, что предстоит сейчас увидеть, но даже нескольких кадров анонса хватило, чтобы напрочь разбить хлипкую броню спокойствия. Меня трясло противной мелкой дрожью, сердце норовило выскочить из груди, и никак не могла с этим справиться. Попытки Тайрина и Алиани помочь мне делали только хуже. Я все больше заводилась и, кажется, приближалась к опасной точке.

– Прекрати истерику! Или ты берешь себя в руки, и мы работаем, или прекращаем все и расходимся. Твое решение, Мар?

   Резкость Фаарра подействовала отрезвляюще, полностью не успокоилась, но адекватно реагировать уже могла.

   Вступительное слово молодых мужчины и женщины с микрофонами пропустила. По экрану под бодрую мелодию уже бежали кадры с площади.

   Самодовольная рожа Теримитца, объявляющего начало работы Высокой комиссии. Сама комиссия, не менее самодовольные физиономии в темно-серых костюмах, вольготно расположились за длинным узким столом-барьером, перед каждые аккуратные стопки бумаг, бутыли с напитками, вазочки с какой-то мелкой снедью. Они есть и пить собираются? Прямо там? Площадь буквально забита народом, ни одного просвета. Два больших экрана над помостом. Клетки. Пустуют только три последние. Члены комиссии по очереди встают, отвешивают поклоны. Теримитц не кланяется.