Следствие ведет блондинка - Анна Трефц

она пришла к выводу, что домик под Парижем и графская любовь — это, разумеется, прекрасно, но раз не вышло, значит, не вышло. Что-то исправить уже нет возможности, а потому лучше выкинуть из головы и из сердца этого француза прежде, чем он успеет нанести ей хотя бы еще одну душевную рану. Она понимала, что будет нелегко расстаться с только что обретенной любовью. Наверное, пройдет немало дней, а может и недель, прежде чем она вновь станет той самой беззаботной Марго, но ничего уж тут не поделаешь. В такой ситуации радует одно — в журнале Космополитен есть раздел психотерапевтических советов. И там она найдет нужный, чтобы как-то успокоиться.

Она поправила прическу, стерла с губ размазавшуюся помаду и изготовилась накрасить их снова, как заметила, что из кабинки выползает секретарша Тамара. Именно выползает, потому что такими сгорбленными с такими опущенными плечами и хлюпающим от слез носом люди, а в особенности их прекрасная половина не ходят. Тамара добрела до умывальника, словно не заметив нечаянную свидетельницу своего горя, и, всхлипнув еще пару раз, принялась плескать холодную воду на опухшие глаза.

— В странном месте вы выполняете просьбу принести кофе, — чтобы как-то оживить атмосферу Марго перешла на почти дружеский тон.

Тамара вздрогнула и уставилась на нее покрасневшими глазами. Всхлипывать она перестала. Скорее от неожиданности.

— Что вы тут делаете? — наконец, сипло спросила она.

— Более странного вопроса мне еще не задавал, — усмехнулась Марго, — в данный момент собираюсь красить губы.

— Разве для вас не сделали специальной уборной? — безучастно поинтересовалась девушка, — Раз уж у вас теперь свой кабинет, я предполагала…

— Неплохая мысль, — Марго принялась делать то, что собиралась, а потому говорила с небольшой задержкой. Макияж, даже небольшой требовал максимальной концентрации внимания. Она же губы красила, а губы находятся, как известно, на лице. Не могла же наносить на собственное лицо краску абы как! — Надо поговорить об этом с Тимочкой.

Тамара вдруг глянула на нее с неприкрытой ненавистью. А потом разрыдалась.

— Ну, почему! — сквозь всхлипы донеслось до Марго, — Почему у одних все так замечательно! И жизнь удалась, и Порш, и порядок с любовью, и даже личный туалет на комбинате. Почему у меня все вкривь и вкось!

— Это философский вопрос, — не прекращая красить губы, сообщила ей Марго, потом отвела помаду от лица, полюбовалась на свое творение и повернулась к собеседнице, — А в чем, собственно, дело?!

— Вам не понять! — ответила Тамара.

— Что вы говорите? — она вскинула брови, — Неужели ваши бурные переживания касаются очередного краха на финансовом рынке? Или падения этого… как его… ну, то, что у мужчин на бирже обычно стоит. Или на что стоит, я уже запуталась…

— Курса Доу Джонса, — догадалась рыдающая секретарша.

— Точно, его.

Тамара перестала плескать воду на лицо и, усмехнувшись, ответила:

— Нет, это личное.

— Тогда почему мне не понять?

— Потому что у вас всегда все хорошо, — ответила Тамара и снова всхлипнула.

— Милая моя, — улыбнулась ей Марго, — «Быть в порядке» и «выглядеть в порядке» — это не одно и тоже. Но это связано между собой. И я вам так скажу, если не «выглядеть в порядке», то «быть в порядке» практически невозможно. Вот в журнале Космополитен черным по белому написано:

«Чтобы стать успешной женщина должна прежде всего научиться держать спину».

— Я не читаю Космополитен! — призналась Тамара.

— И в этом ваша большая ошибка. Там пишут умные вещи, так необходимые в обыденной жизни. Вот вы, верно, увлекаетесь беллетристикой, и зачитываетесь какими-нибудь книжонками Достоевского или, прости. Господи, Пауло Каэльо, а между тем уже третий день на вас лица нет. Разве может женщина позволить себе такие вольности? Да ни один Достоевский не даст вам ответ на вопрос, как быть счастливой. Они вон сами все вопрошали «Как быть?», да «Что делать?». И от таких доходяг вы хотите понабраться ума? Нет, ума и жизненной мудрости стоит брать там, где все это дают.

Такой подход к литературе секретаршу рассмешил. Она и представить себе не могла, что произведения великих авторов можно обсуждать в подобном ключе. Она улыбнулась, забыв про рыдания.

— Неужели в вашем Космополитене дают советы, как стать счастливой?

— И весьма практичные, — уверенно кивнула Марго.

— Интересно… — Тамара на секунду задумалась, потом спросила, — И что бы посоветовал ваш журнал девушке, которая оказалась меж двух убийц, причем в одного она безумно влюблена?

Марго склонила голову на бок, закусила губу, поразмышляла и, наконец, произнесла:

— Я про такое не читала, но лично я пошла бы в милицию.

— Но вы прослушали, одного из убийц я люблю, а другой… другой может и не убийца. Просто шантажист.

— А почему вы решили, что тот, кого вы любите, убийца?

Тамара опять всхлипнула.

— Андрей сам мне сказал.

— Андрей? — на сей раз удивилась Марго, — И кого же он убил, по-вашему?

— Всех, — ответила секретарша.

— Что, совсем всех?! Даже президента Кеннеди? Но как можно влюбиться в такое чудовище? Немедленно выкиньте его из головы!

— Да нет… — Тамара вздохнула, — Всех, кого убили на нашем заводе за последнюю неделю. И китайца, и лаборанта, и охранника, и технолога, и даже системного администратора.

Марго опять задумалась. На этот раз она размышляла намного дольше. Тамара успела снова разреветься.

— Послушайте, — она тронула ее за плечо, — Я еще могу допустить, что Андрей мог убить китайца, и даже лаборанта с охранником, хотя я не понимаю, зачем ему это нужно. Но убить технолога Подстригаева он никак не мог. Весь этот день мы были вместе. И если бы он кого-нибудь убивал, я бы непременно заметила. Конечно, обо мне ходят всякие нелепые слухи, что я не замечаю людей и тому подобное… Но не заметить того, что один человек в моем присутствии стреляет в голову другому, я бы просто не смогла.

— Вы в этот день были вместе? — Тамара уставилась на нее, забыв про рыдания, — Вы и Андрей? Весь день?!

— Ну, да… Он таскался за мной повсюду. И мы расстались уже за полночь.

— Андрей Сазонов таскался за вами повсюду?! — округлила глаза Тамара.

— Сазонов? Вы считаете, что его фамилия Сазонов? Мне он представился как Нарышкин. Хотя, все может быть…

— Уф… — Тамара едва не упала лицом в умывальник. Удержавшись на руках, она объяснила, — Мы говорим о разных Андреях. Вы о своем Нарышкине, я о Сазонове, который работает в цехе мясных деликатесов. И вы, скорее всего, его даже не знаете.

— А… — понимающе кивнула Марго, — Ну, в таком случае, он, конечно, мог убить кого угодно.

— Вам легко говорить, — пробормотала секретарша и снова плеснула в