Голоса ночи - Анна Малышева

– Слушаю.

– Звоню из автомата. – сказал Женя. – Слушай хорошенько. В гараже стоит твоя машина. Синий «вольво»? Да?

– Что? Что ты говоришь?!

– Ах, какая неожиданность! – злобно ответил он. – Нечего строить из себя дурочку. Эту женщину сбила какая-то машина? Да? Так вот, я осмотрел резину. Там кровь!

– Что?!

– Кровь, ангелочек невинный! Что замолчала?! Удивилась?! Это новость для такого ангелочка, как ты? Или по-быстрому соображаешь, как меня прикончить?!

Анжелика молча слушала, одновременно нашаривая рукой спинку стула, чтобы опереться – ноги отказывались ее держать. А Женя яростно говорил, чеканя каждое слово:

– Ты не умеешь водить машину, да? Плохая координация? В самом деле? Я хорошо спал этой ночью. Может, ты куда-то выходила? Ты вчера притащила меня в гараж, чтобы показать, что машины нет? Что ты не виновата? Зачем ты это сделала, интересно? Или у тебя был еще какой-то расчет? Хотела меня примазать в сообщники? Я-то умею водить машину! Ты хорошо запомнила, где я работаю! Ты с таким интересом расспрашивала меня об этом! Или еще не знала, что сделает твой Саша? Он-то умеет водить машину? По-моему, умеет. Ты мне говорила.

– Этого не может быть! – задохнулась она.

– В одном месте машина исчезла, в другом, появилась и сбила человека! – запальчиво продолжал тот. – Так просто! Мало ли на свете машин! Милая моя, да я сразу все понял, когда ты говорила со своим Сашей! А ты корчила из себя идиотку! Я взял ключи от гаража и сейчас проверил. Теперь мне все ясно. Ты не знала, что существует эта девица? Не знала даже, как ее зовут? А может, вы все-таки сестры? Решила уберечь от меня сестричку? А зачем ты собралась тащить меня в этот Дворец молодежи? Может, там и для меня найдется какая-нибудь случайная машина? Она будет очень быстро ехать, и никто не успеет заметить, кто меня сбил?! Вы орудовали втроем?

У нее дрожала рука, но она прижимала трубку к уху с такой силой, что оно болело. Анжелика ничего не могла ответить на этот поток обвинений. В какой-то абсурдный момент даже явилась мысль: он совершенно прав, говорит правду, а она сошла с ума, ничего не помнит, она действительно знала, чья машина сбила Машу, с того самого момента, когда увидела пустой гараж. Женя уничтожающе холодно закончил свою речь:

– Ключи я бросил в почтовый ящик, в подъезде. И предупреждаю, что еще подумаю, что с тобой делать. Со всеми вами!

Послышались гудки.

* * *

Вагон метро был почти пуст, и она могла беспрепятственно смотреть на свое отражение в стекле окна напротив. Там, на черном мелькающем фоне, виднелось неподвижное, бледное, измученное лицо. Анжелика была пьяна. За день она выпила две бутылки столового вина, за которыми сходила в ближайший магазин. Попутно забрала из почтового ящика ключи от гаража и от машины. Сжала их в кулаке и так носила, пока не вернулась домой. В гараж заглядывать не решалась, пока не напилась. Только после того, как первая бутылка опустела, она взяла ведро, бросила туда тряпку, налила воды и отправилась в гараж. День был выходной, неподалеку возились со своими машинами соседи. Она никого не узнала, ни на кого не взглянула. Ей было все равно, как странно она выглядит в грязных джинсах, растрепанная, с остановившимся взглядом. Кажется, с ней кто-то поздоровался, кажется, она даже кому-то ответила, но не могла бы сказать, мужчина это был или женщина. Открыла ворота, вошла, включила свет, опустилась на колени, поставила на пол ведро. Вытащила оттуда тряпку и, не отжимая, принялась мыть колеса машины – сперва передние, потом задние. Грязная вода стекала на пол, ручейками сливалась по цементу, джинсы на коленях промокли насквозь. Она не смотрела ни на колеса, ни на цвет этой воды. Колеса были грязные, вода была грязная – она думала только об этом. Ее то и дело начинало мутить: то ли от выпитого вина, то ли от духоты, то ли от запаха бензина, а то и от мысли о том, к чему прикасаются ее руки. Песок, мелкие камешки, впившиеся в резину, мазут – все мешалось и стекало на пол. Потом она протерла бампер, вымыла пол остатками воды и бросила тряпку обратно в ведро. Обтерла руки о джинсы, достала ключи, отперла дверцу, вдохнула застоявшийся в салоне воздух. Духами не пахло. Не пахло ничем. Пепельницы были пусты, в «бардачке» ничего не было. Она бы поклялась, что и руль, и приборный щиток, и стекла – все тщательно вытерто. Анжелика постаралась ничего не коснуться, хотя и не могла сказать себе, какой в этом смысл. Потом заперла гараж, вернулась домой и уничтожила еще одну бутылку вина.

Последние глотки она делала, лежа в постели, которую так и не застелила. От второй подушки пахло волосами Жени. Она сбросила эту подушку на пол ударом ноги и глупо рассмеялась. Вино плеснулась на простыню, и девушка вслух сказала себе: «Ах ты, идиотка!» Потом ее долго тошнило в ванной, но облегчения это не принесло – голова осталась мутной, все перед глазами расплывалось. Она сварила кофе, но, едва попробовав, вылила чашку в раковину. В половине десятого оделась. На то, чтобы натянуть колготки, потратила десять минут: все время заваливалась на бок и хихикала, утирая выступающие на глаза слезы. Влезла во вчерашнее серое платье, нехотя причесалась, но краситься не стала. Да она и не смогла бы провести ни одной четкой линии.

В начале одиннадцатого, когда на город начали спускаться сумерки, Анжелика вышла из дома и побрела к метро. Ей даже в голову не пришло, что в ее теперешнем состоянии лучше всего будет поймать машину. Ее мутило от машин, от всего на свете. Ко Дворцу молодежи попала в десять минут двенадцатого. Она понятия не имела, куда ей идти. На улице уже было темно. Анжелика вышла из метро и долго стояла на лестнице, оглядываясь по сторонам. Потом двинулась в обход огромного здания и вскоре наткнулась на вход в клуб. Пришлось заплатить, и пока она, пошатываясь, копалась в сумочке, мимо прошла веселая компания. Только когда она вошла и ее оглушила музыка, кругом замелькали штанишки в обтяжку, цветастые рубахи и бейсбольные кепочки, она поняла, что нарядилась неподходяще и выглядит полной тетерей.

– Где бар? – проорала она в лицо какому-то огромному парню, прыгавшему на одном месте с закаченными под лоб глазами. Парень продолжал прыгать, и она засмеялась. Это, кажется, произвело на него некоторое впечатление, во всяком случае он на нее взглянул. Анжелика снова закричала, напрягая голос, повторила свой вопрос, и тот, все еще прыгая и как-то безвольно размахивая руками, будто они были ему совсем не нужны, ответил:

– Держи курс на бритых мальчиков, там и будет бар…

И его глаза вернулись в исходное положение. Она упрямо прокладывала себе дорогу среди упоенно пляшущей молодежи, чувствуя себя какой-то деревенской бабкой на дискотеке. Пару раз ее больно толкнули и не извинились. Она сама наступила кому-то на ногу, но, поскольку туфли были без каблуков, это прошло незамеченным в общем бедламе. Наконец девушка увидела искомые бритые головы. Они оккупировали стойку бара и буйно дергали мощными задами, крутясь на высоких табуретах. Она с трудом втиснулась между устрашающего вида детинами в наколках. Над ухом у нее визжала какая-то вдребезги пьяная девица, детины подпирали ее с двух сторон. Пришлось долго ждать, когда бармен обратит на нее внимание. Уж у него-то глаза были в нормальном положении, и это ее немного утешило.