Голоса ночи - Анна Малышева

– Там днем цветами торгуют, – пояснила она. – Ну, и валяются всякие полезные вещи. Так будет лучше. Верно?

– Спасибо, – выдавила Анжелика и тут же выругала себя за это слово. Она не хотела благодарить Наталью ни в коем случае. Даже если бы та вдруг спасла ей жизнь, она не стала бы ее благодарить. Но такая простая любезность сейчас значила для нее больше, чем жизнь. Она, во всяком случае, сидела. И не на голом цементе. Она была не одна. Ее слушали, на нее смотрели. Ей предложили сигарету. Она отказалась, снова испытывая тошноту при одной мысли о табачном дыме. Наталья закурила и сказала:

– Не ожидала, что ты так налижешься. А я-то хотела заключить с тобой договор.

– Договор?

– Ну да. Собственно, наверное, это называется продлить договор… Он ведь уже был.

«Она даже говорит, как я… – в отчаянии подумала Анжелика. – Я ее убью!» А Наталья задумчиво продолжала, поминутно оглядываясь по сторонам, не подслушивает ли кто-нибудь:

– Понимаешь, мы с тобой нужны друг другу. И даже очень. Не понимаешь, нет? Ну, вот тебе пример. Я же сделала так, что ты была в «Ла Кантине», хотя тебя там не было. Это же тебе помогло?

– Да. – Анжелике пришлось признать этот факт, но сделала она это без всякого энтузиазма. Наталья радостно кивнула:

– Ну видишь! И ты должна делать для меня то же самое.

– Что я должна делать? – не поняла Анжелика. – Сидеть вместо тебя в этом мексиканском кабаке? Чего ради?

– В другом кабаке. В ресторане. В кафе. В библиотеке, черт возьми! – Она произнесла «в библиотэке». – Или просто купить газету в нужном киоске. Не понимаешь?

Анжелика сказала, что не понимает. Наталья рассердилась и выругалась:

– Чего тут не понять!.. Тупая башка! Мне тоже нужно алиби! И ты все эти годы мне его нормально обеспечивала! Ничего новенького от тебя не потребуется! Поняла теперь?

– Как это «алиби»?

– Как? – сощурилась Наталья. Она пригнулась к Анжелике и быстро, горячо зашептала: – Да ты всегда это делала! Ты выезжала с Игорем в город. Он говорил, что ему нужно по делу в какое-то учреждение. Или вы садились в кафе. А потом он вдруг вспоминал, что ему нужен журнал «Строительные материалы», или какая-нибудь газета, или он хотел, чтобы ты посмотрела, что идет в ближайшем театре, или отксерила какую-нибудь чепуху про строительство… Ты шла в кассу и смотрела, какие идут пьесы, а в театр вы не шли! И ты делала ксерокс, а он потом выбрасывал эти листки в помойку! И ты покупала ему журнал, или подходила к цветочнице и выбирала букет для его сослуживицы, у которой день рождения. День рождения! – фыркнула она. – Эти букеты всегда доставались мне! Спасибо тебе, милая, спасибо! Он никогда тебе не говорил, что у тебя отличный вкус на цветы?

– Говорил… – ошалело подтвердила Анжелика. С нее начал слетать хмель, и голова разболелась невыносимо. – А в чем дело?

– В чем?! Да в том, что киоскеры, цветочницы, билетеры в театре видели тебя! И парни, которые делали ксерокс, запоминали тебя! Ты была хорошо одета! У тебя в ушах были бриллианты! На пальцах – кольца! Ты привлекала к себе внимание! И потом они подтверждали, что видели тебя в это время и в этом месте! И ты делала мне алиби, дурочка! Ты была мной! Сто раз! Двести! Всегда!

Анжелика подняла руку, словно защищаясь от удара. Наталья изумленно спросила:

– Что такое?

– Зачем тебе это было надо?! – прошептала Анжелика, уронив руку на колени.

– Зачем? Не твое дело.

– Ты… Я знаю, – вдруг поняла она.

– Ничего ты не знаешь.

– Знаю. Ты – воровка.

– Я?! – Наталья рассмеялась. – Докажи! Я-то знаю, кто я. А ты не знаешь, кто ты! Хочешь, скажу? Те-те-ря!

– Это мое слово! – крикнула Анжелика. Потная ладонь зажала ей рот. Наталья тихо, но очень внушительно сказала:

– Будешь орать, стукну башкой об колонну. Ясно тебе?

Анжелика с ненавистью встретила ее взгляд. Наталья убрала руку и вытерла ее о свое голое колено. Пренебрежительно сказала:

– Какая же ты дура… Откуда ты взяла, что я воровка?

– Ниоткуда, – Анжелике вдруг пришло в голову, что Женя может быть где-то поблизости. Он ведь знал, что Наталья будет здесь. Или… Или он решил, что все это – ложь? «Он принял меня за ее сообщницу… – сжалась Анжелика. – Его здесь нет… Пропала я…»

– Дура ты, – повторила Наталья, беспокойно озираясь по сторонам. – Ничего не понимала. Да, у меня волосы, как у тебя. Черные. У меня челка. У меня твои слова, дурочка. Или у тебя – мои слова? Этого я уже не знаю. Я с семнадцати лет изображаю тебя. Да, да. Он потому тебя и подобрал тогда, на набережной. Я так хохотала, когда он мне про тебя рассказал! Думаешь, ты была ему нужна? Ха! Ему хватало меня. Поняла? Что таращишься?!

– Ничего. Оставь меня в покое… Я не хочу тебя видеть, – стонала Анжелика, закрыв глаза и раскачиваясь на своем ящике. – Я тебя не знаю.

– Знаешь, милая. И ты меня узнаешь еще лучше, если не хочешь загреметь в ментовку. Игоря-то убили вы! Да, да, да!

– Нет!

– Что «нет»?! Ментам расскажешь, как ты его не убивала! А я расскажу, как ты это сделала! Сука! – прошипела Наталья. – Я с тобой по-человечески говорю, поняла?! Хотя я все про тебя знаю! Игорь мне рассказал, что вы придумали!

– Это неправда!

– Только не прикрывайся своим липовым алиби! – фыркнула Наталья. – Если бы ты не была мне нужна, я бы тебя сразу сдала. А так… Удушила бы я тебя, дрянь такая! Но ты мне нужна.

Она бросила сигарету и залпом прикончила содержимое бокала. Бокал она аккуратно поставила на ступеньку.

– Слушай, – продолжала Наталья уже куда спокойнее. – Я тебя очень хорошо знаю. Не мотай башкой, можно договориться. Игорь мне сказал, что ты сговорчивая. Да я и сама это знаю! Я же была тобой. Я знаю, как ты говоришь. Спорим, никто не отличит? Я хожу, как ты. Или ты, как я. У нас походка была похожа, он еще и на это клюнул, когда тебя взял. А на лицо? Похожи, верно?

– Нет… – с ненавистью ответила Анжелика. – И больше не будем похожи. Я сделаю пластическую операцию. У меня будет курносый нос и косые глаза! Я сама себя изуродую, чтобы не быть, как ты! Ты обломишься! Поняла?

– Что я должна понять? – уверенно и спокойно ответила Наталья. – Это ты соображай, если у тебя голова не только для декорации. Если ты что-то с собой сделаешь – я тебя сразу сдаю. Я слишком долго тебе подражала, чтобы бросить тебя. Если ты покупала себе какую-нибудь жуткую тряпку, я искала такую же. Ну и вкус у тебя был! Игорь едва с тобой справлялся, чтобы мне не противно было носить то же самое… Если ты не любила каблуки, я их тоже переставала носить. У нас одинаковые вещи, одинаковая обувь. Одинаковые духи. Поняла ты? У меня такие же украшения, как у тебя. Когда ты продала свои, Игорю пришлось купить тебе такие же точно. У меня-то они были! А у тебя уже нет. А так нельзя. А ребенок?