Мне хорошо, мне так и надо… - Бронислава Бродская

и решила, что выходить за Эрхо замуж – не вариант, но в глубине души знала, что если бы он её позвал, то несомненно пошла бы. Она была к нему совершенно равнодушна, но удобная обеспеченная жизнь её привлекала. Замуж он её не звал, «ловить» тут было нечего, но позвал в отпуск в Швецию, где опять покупал ей вещи, более дорогие и красивые, чем в Финляндии. Кое-что она потом продала за большие деньги и устроилась работать в модный СПА-салон, которые тогда только начали открываться.

Эрхо со временем совсем забылся, потому что Надя вышла замуж. Ну, то есть не замуж через ЗАГС, но жили они вместе. Мужик был не особо видный, невысокий толстячок, но весёлый и умный, примерно её возраста, с деньгами. Еврей Зиновий. Это можно было бы считать недостатком, но это было как раз достоинством. С евреем можно было свалить, тем более, что Зиновий как раз и собирался это сделать и часто обсуждал с ней детали. Он казался Наде ловким предприимчивым парнем, умел жить, да и мама ей всегда говорила, что «евреи – хорошие мужья». Зиновий был хозяином ресторанного кооператива «Охотничий клуб», модного, в центре города. Подавали медвежатину, лося, бобра, но на этом понты не заканчивались: во дворе стояла настоящая юрта, по нарочито грубым деревянным стенам висели охотничьи трофеи, а публика курила кальян. Зиновий царил в этом мужском охотничьем мире и слыл «своим» в Питерском бомонде. Года два всё было отлично, но потом начались какие-то комиссии, проверки, ревизии и Зиновию с напарником замаячила тюрьма. Напарник сел, а Зиновий как-то отмазался, но ему пришлось всё за бесценок продать и уйти в тень. Кроме как чем-то владеть и делать деньги Зиновий ничего не умел, планы эмиграции стали их навязчивой идеей. В ресторане Зиновий познакомился с американцем Джерри из Портленда, про который они ничего раньше не знали: какой-то Портленд, в каком-то Орегоне. Дядька несколько раз приезжал в Питер и каждый день приходил к другу Зиновию в его ресторан. Русский друг поил Джерри водкой и угощал экзотическими блюдами. Джерри погружался в русскую жизнь и любил её всё больше и больше. Надя приглашала американца домой, потчевала пирожками и борщом. Джерри был задарен хохломскими игрушками и яйцами Фаберже, купленными в лавке при Эрмитаже. Когда встал вопрос об отъезде в Америку, Джерри отнёсся к этому с большим энтузиазмом и обещал помогать. На обещания солидного человека можно было положиться. Зиновий колебался, с ним жил сын-подросток, с женой он давно развелся, а мальчик по каким-то непонятным для Нади причинам, остался с отцом. Надя Зиновия уговаривала уезжать: «Давай, ты что, не понимаешь? Это наш шанс. Что тут сидеть, что тут может быть хорошего? Тебя чуть не посадили, забыл? Он нам там всё сделает… всё будет отлично…» Надя правда не понимала, как можно не хотеть ехать в мечту. Она была на сто процентов уверена, что с помощью Джерри она поднимутся и станут богатыми и счастливыми. Наконец Зиновий решился и уехал по еврейской линии, как и было предусмотрено. Джерри не подвёл: снял квартиру, всем обеспечил, заполнил какие надо бумаги на пособие. Из щедрого гостеприимного хозяина модного ресторана Зиновий превратился в нищего иммигранта, почти не знающего английского и живущего на небольшое пособие. Вряд ли он по этому поводу расстраивался. Надя пребывала в уверенности, что ей надо немедленно ехать, чтобы лично наладить их жизнь. Как только она окажется в Америке, всё будет по-другому. По еврейской линии она уехать не могла, они с Зиновием не были официально женаты, но Джерри нашёл выход: его друг послал ей приглашение и Надя легко получила гостевую визу. Дима остался с мамой. В Америке ей пришлось нажать на по-прежнему пассивного Зиновия, и они поженились. Диму она и раньше оставляла на маму, но теперь она даже не понимала, как вообще забрать сына в Америку. Сама ехать за ним она не могла, её бы обратно могли не пустить. Может и пустили бы, но рисковать она не хотела. Дима прожил без неё в Питере девять долгих месяца. Но так было нужно, для Диминого же блага. Мать по поводу её отъезда не высказывалась: не осуждала, но и не радовалась. Надя не понимала, как так можно. Хоть бы что-нибудь сказала! У Нади всё менялось, а мама сидела в своей раковине, как будто жизнь дочери её не касалась. Вот и брат Петя такой же был. Да, пусть себе сидят, а она – другая.

В Портленде, когда Надя поселилась с Зиновием и его сыном в доме подруги Джерри, Сьюзен, муж открылся ей совсем с другой стороны. Она знала, что Зиновий в неё влюблен, звонил ей из Америки на деньги Джерри, который покупал ему телефонные карточки и звал приехать. Ну приехала и что? С утра до ночи они обсуждали «что делать?» Вопросов собственно было два: надо начинать работать: кем и где? И ещё, как привезти Диму? Про Диму, как Надя скоро поняла, Зиновию было не очень интересно, не то чтобы он был против её сына, нет, просто её сын был её проблемой. Ладно, она сама что-нибудь придумает.

– Золик, тебе надо работать! – она действительно так считала, как могло быть по-другому?

– А зачем? – неизменно отвечал он ей.

– Как зачем? Люди работают, чтобы были деньги.

– И куда это я пойду работать?

– Да, неважно. Надо с чего-то начинать.

– Ну, ты же знаешь, у меня английский неважный.

– Так учи английский!

– Зачем?

– Что ты заладил с этим зачем? Мы никогда никуда не продвинемся без работы.

– Куда нам, Надь, двигаться? Мы же как-то живём.

– Да, живём… на пособие и Джерри помогает.

– И что? Сыты, обуты-одеты, крыша над головой… Если я пойду работать, то больше пособия не заработаю. Буду работать, пособие платить не станут, а так… Дима приедет, нам немного больше будут платить. Чем плохо?

– Всем плохо. Слушать тебя противно. Сколько можно на Джеррины подачки жить.

– Ой, Надь, от него не убудет. Ты даже себе не представляешь, какой наш Джерри богатый.

– Да Джерри и так тебе за твоё «политическое убежище» юристу заплатил. Не хватит ли?

– Надь, уймись. Джерри – мой друг. Друзья не жалеют друг на друга денег.

Зиновий даже не умел быть благодарным. Наде теперь не казалось, что Зиновий умный, никакой он был не умный, просто юморной. Здесь это качество было лишним. Уговорить мужа пойти работать Наде не удалось. Вместо поисков работы, он раскручивал штат Орегон на дополнительные