Последняя битва - Алекс Шу

тропических растений возле домов задумчиво колыхаться. Солнце по-прежнему парило вверху, заливая поверхность площади ослепительным желтым светом.

Мигель двинулся вперед, увлекая меня за собой. Чуть сзади с обеих сторон шли Вова и Алла. За ними Володя и кубинцы-охранники, бдительно поглядывающие по сторонам.

— Здание решили построить в сорок третьем году. Президент — Карлос Прио Сокаррас планировал сделать там резиденцию генерального прокурора и Верховного суда. Строительство велось более десяти лет и закончилось в пятьдесят седьмом году. После свержения Батисты, здание переименовали во Дворец Революции и решили разместить в нем органы власти, — разливался соловьем Мигель, пока мы шагали к центральному входу.

Когда мы вошли в холл, к нам сразу двинулись двое военных с кобурами на поясах.

— Секундочку, — извинился переводчик, повернулся к охранникам предъявил удостоверение, сказал пару фраз на испанском. Военные послушно расступились.

— Мы с компаньеро Кирсановым сейчас поднимемся наверх, а вас проводят в комнату для гостей, — пояснил Мигель. — Там посидите, отдохнёте, попьете кофе с пирожными, пообщаетесь с ребятами, Энрике немного по-русски говорит.

— Говорью, — подтвердил, усмехнувшись, один из военных, курчавый метис, — чиуть-чиуть.

— Уважаемый Мигель, вы будете присутствовать на встрече? — уточнила Алла.

— Конечно, — кивнул Кастильо. — Я буду переводить.

— А можно мне тоже на встрече присутствовать, в качестве переводчика? — попросила Алла. — Я — капитан КГБ. Охраняю товарища Кирсанова, назначена лично председателем КГБ Петром Ивановичем Ивашутиным. Но тут речь не об охране. Испанский отлично знаю, а тема переговоров очень важна, если что-то не поймете, могу поправить. Обещаю, в разговор не влезать, если не возникнет потребность что-то дополнительно разъяснить, уточнить или поправить вас.

— Удостоверение покажите, пожалуйста, — попросил Мигель.

Алла молча достала из сумочки красную «корочку» и предъявила Кастильо.

— Вы мне не доверяете? — переводчик чуть помрачнел, разглядывая удостоверение. — Или службе охраны?

— Нет, нет. Наоборот, полностью доверяю и вам и охране компаньеро Кастро, — оперативница подняла ладони, огораживаясь от надуманного обвинения. — Просто русский язык для вас не родной. Могут возникнуть нюансы или какое-то недопонимание. А тема переговоров, повторяю, важна для будущего наших стран.

— А испанский для вас родной? — ухмыльнулся Мигель.

— Я пять лет проработала в Испании и Мексике, знаю его отлично, — сообщила оперативница.

Кастильо произнес длинную фразу на испанском.

Алла моментально отреагировала ответным спичем на пару минут.

— Да, по-испански вы говорите отлично, — был вынужден признать переводчик. — Хорошо, я уточню этот вопрос. А пока пойдемте.

Мы поднимались по широкой лестнице, а Гонсалес продолжил свой рассказ:

— После революции дворец решили разделить на три зоны. В первой располагается Совет министров. Во второй находится штаб-квартира Госсовета — законодательной власти, офисы президента и вице-президента. В третьей зоне расположен аппарат ЦК Коммунистической партии. Чтобы власти смогли разместиться, так как задумывалось, внутренние помещения переделывали около года.

Слушая рассказ Кастильо, мы не заметили, как оказались, в коридоре. Из кресел поднялось трое. Двое в военной форме защитного цвета остались на месте, положив руки на кобуры, третий в светло-сером костюме и начищенных до блеска черных лаковых туфлях, сделал шаг вперед. Двигался он легко и быстро, как кошка. Был расслаблен внешне, но чувствовалось, мог в любой момент отпрыгнуть в сторону и выхватить пистолет из наплечной кобуры, присутствие которой выдал на мгновение показавшийся из-под расстегнутого пиджака коричневый ремень портупеи.

Мужчина в костюме внешне напоминал леопарда, рост выше среднего, узкое лицо, выпирающие скулы, щеточка щегольских усиков над верхней губой, зализанные и блестящие от бриолина волосы.

Мигель что-то быстро ему сказал. Тип в костюме коротко ответил.

— Товарищ Кирсанов, позвольте вам представить компаньеро Хуана Санчеса, — повернулся ко мне Мигель — Он начальник смены личной охраны команданте Фиделя.

— Очень приятно, — кивнул я.

— И мнье, — неожиданно на русском ответил начальник охраны и широко улыбнулся. Но глаза у него остались такими же холодными, а взгляд пристальным и изучающим.

Мигель что-то у него спросил. Алла протянула удостоверение. Санчес глянул и возвратил документ оперативнице. Несколько секунд помолчал и быстро сказал пару фраз на испанском.

Алла повернулась ко мне:

— Компаньеро Санчес сожалеет, но регламент встречи уже утвержден. В последний момент никто никаких изменений вносить не будет. Меня с тобой не пускают. Предлагают, подождать поблизости. Если возникнет необходимость, позовут.

— Понятно, — кивнул я. — А где будет проходить встреча?

— В зале папоротников, — улыбнулся переводчик. — Команданте там обычно встречается с официальными делегациями и политиками со всего мира. Там очень красиво и обстановка располагает.

— Да и ещё один момент, — спохватился он. — Вас, компаньеро Кирсанов, как личного гостя Команданте и человека близкого к премьер-министру СССР, обыскивать никто не будет. Но большая просьба показать, что у вас в черной папочке.

— Пожалуйста, — я пожал плечами и расстегнул молнию, продемонстрировав кипу документов, лежащих в папке.

— Спасибо, можете закрывать, — улыбнулся переводчик. — И ещё один момент. Если у вас имеется какое-то оружие, огнестрельное, холодное, просьба сдать. Это касается и вашей спутницы.

— У меня нет оружия, — улыбнулся я. — Сейчас, по крайней мере.

— Я с собой ничего не брала, — добавила оперативница. — Знала, что придется сдать.

— Вы не возражаете, если вас обыщет наша сотрудница? — вежливо уточнил Мигель.

— Абсолютно не возражаю, — ответила Алла. — Проверяйте.

— Тогда прошу вас последовать с компаньеро Санчесом в комнату охраны, — предложил он и указал ладонью направление.

Когда Алла и Санчес скрылись за поворотом коридора, Мигель деликатно прикоснулся к моему локтю.

— Пойдемте, компаньеро Кирсанов. Зал папоротников уже подготовили для встречи…

Команданте я ждал полчаса. Пил ароматный кубинский кофе и с интересом рассматривал зал папоротников. Там было на что посмотреть. Экзотические деревья, раскинувшие широкие зеленые листья, расставленные под ними кресла и журнальный столик, блестящая черная плитка, подсвеченные лампами стены с буйством красок и фееричными узорами, похожими на творчество художника-авангардиста, строгие квадратные колонны.

Фидель появился в зале быстро и неожиданно. Распахнулась дверь, и он вошел в помещение, резкий, как порыв ветра. Не человек, а стихия, сметающая всё на своем пути. Такое впечатление у меня возникло сразу при виде Кастро.

Председатель Госсовета и руководитель Кубы был в традиционной форме защитного зеленого цвета, с кобурой на поясе и черных блестящих туфлях. Только знаменитого кепи не хватало для полного соответствия популярному образу вождя кубинской революции. Но и без него, Фидель производил впечатление. Он был огромен, и казалось, заслонил плечами все окружающее пространство, полностью скрыв, вошедшего следом Санчеса.

Пышная черная борода, внимательные карие глаза, гордый профиль испанского идальго — от Кастро веяло аурой власти, стальной волей и физической силой. Этот человек был живой легендой, Великой личностью, навсегда оставившей свой след в мировой истории.

Мы с Мигелем сразу же встали, когда Фидель