Последняя битва - Алекс Шу

апреля. 1979 года. Окрестности Гаваны. Аэропорт Хосе-Марти. Куба — США. Ленгли. Штаб-квартира ЦРУ

10 апреля. 1979 года. Куба. Аэропорт Хосе-Марти

К аэропорту мы подъехали на трех машинах — огромном пикапе «апаче», с кубинской охраной, голубом «родстере», выделенном дополнительно для встречи гостей и кадиллаке. В «родстере» рядом с водителем разместилась Бьянка. Я устроился в «кадиллаке девилле» с двумя огромными букетами для Ани и Вероники. Первый — из семи крупных бордовых роз — Николаенко, второй, попроще, из пяти бежевых — боевой блондинке. Сергей Иванович подсказал: если дарить цветы, то обеим девушкам, чтобы никого не обидеть.

Спереди, рядом с водителем разместился майор. Алла, руководившая охраной в его отсутствие, получила заслуженный выходной и с утра убежала на пляж, поваляться в тени пальм на белом песочке и вдоволь поплескаться в лазурной глади океана. Иван и Володя поехали с нами. Когда два бугая устроились на задних сиденьях, справа и слева от меня, в «кадиллаке» сразу стало тесновато. Пришлось уложить букеты себе на колени, не обращая внимания на постоянное шуршание оберточной бумаги.

Впрочем, это мне нисколько не мешало. Уходящий за горизонт золотистый диск солнца окрашивал стыдливым багрянцем небо, изредка игриво постреливая прощальными теплыми лучиками в лобовое стекло, теплый тропический ветерок бил навстречу, залетая в открытое окно. Предвкушение встречи с Аней, наставником и ребятами наполняло душу трепетом и радостным ожиданием.

На взлетную полосу аэродрома нас пропустили моментально, стоило Диего, ехавшему на пикапе, показать удостоверение офицера первого отдела охраны. Самолет «Аэрофлота», на котором должны были прибыть мои товарищи и Аня, только приземлился. К нему подкатили лестницу трапа, и цепочка туристов потянулась вниз. Первым я заметил широкоплечую фигуру наставника, за ним здоровенного Серегу Мальцева и Володю Прокопенко. Девчонки спускались последними и налегке, все чемоданы, сумки и баулы, тащили мужчины.

Первым из машины вышел я, за мною — Сергей Иванович, сидевший впереди рядом с водителем. Распахнулась передняя дверка «родстера». На асфальт изящно ступила длинная стройная ножка. Бьянка, придерживая подол платья, начала выбираться из машины. Майор подскочил и галантно подал руку. Креолка ухватилась за подставленную ладошку и одарила Сергея Ивановича ослепительной улыбкой.

— Gracias.

— De nada, — любезно ответил майор.

Первым меня увидел Мальцев. Расплылся в улыбке, толкнул локтем Володю, указывая на нас. Потом замахала ладошкой, засветившаяся от счастья Аня и приветливо вскинула руку Вероника. Скупо улыбнулся возглавляющий делегацию наставник и поставил на асфальт чемоданы.

— Ну здравствуй, Леша, — сэнсей шагнул навстречу.

— Здравствуйте, Игорь Семенович, — я счастливо улыбнулся и протянул руку.

Рукопожатие сразу перешло в тесные объятья, хорошо, что в последний момент успел передать букеты ухмыляющемуся Сергею Ивановичу.

— Хорошо выглядишь, — заметил наставник, отодвинув меня. — Загорел, поздоровел.

— Мне вчера уже об этом говорили, — усмехнулся я и подмигнул. — Вы тоже неплохо сохранились для своих лет.

— Я тебе дам «для своих лет», — шутливо толкнул в плечо сэнсей. — Намекаешь, что совсем старик? Погоди, отдохнем с дороги, и поработаем в паре, как в старое доброе время. Посмотрю, насколько ты обленился и заржавел под тропическим солнцем.

— С вами всегда c удовольствием. Только сильно не бейте, покалечите ещё, не дай бог. На долгое время лишитесь самого молодого и способного ученика, — я смущенно потупился. — С кем тогда свои выдающиеся тренерские достижения показывать будете? С этими здоровяками? Так они и без рукопашного боя большинство мужиков в бараний рог согнут.

— Лешка, — на меня налетел Мальцев, сдавил в медвежьих объятьях и приподнял вверх от полноты чувств.

— Здорово, Серега, — полузадушено прохрипел я. — Я тоже очень рад тебя видеть. Но ты всё-таки поставь меня на место, слоняра. Только прошу, аккуратно и бережно, как любимую хрустальную вазу Тамары Федоровны.

Мальцев опустил меня на землю, а вслед за ним подошел улыбающийся Володя Потапенко. В отличие от Сереги, он не стал демонстрировать силушку богатырскую. Слегка обнял, дружески похлопал по плечу, тем и ограничился.

Девчонки тоже спустились, и молча, улыбаясь, ждали, пока я поздороваюсь с тренером и друзьями.

Сначала я забрал у Сергея Ивановича букет с бежевыми розами и шагнул к Веронике.

— Привет, Вероника, — улыбнулся краешками губ. — Рад видеть своего боевого товарища и просто очаровательную девушку на Кубе. Держи, это тебе.

— Я тоже рада, — рассмеялась блондинка, принимая букет. Она чуть потянулась вперед, захотев меня поцеловать в щечку, но кинула быстрый взгляд на старательно изображавшую безразличие Аню, передумала и протянула ладошку:

— Здравствуй Леша.

— Здравствуй, — с облегчением улыбнулся я. Слава богу, не поцеловала. Наверняка Ане было бы неприятно. И позже раздражение могло выплеснуться. Она, конечно, девочка умная и не склочная, но лучше не рисковать. В девяностых, далеко не все девушки воспринимали, когда при них подружки целовали парня даже в щечку, что уж говорить о пуританском Советском Союзе конца семидесятых.

Боевая блондинка деликатно посторонилась, освобождая место подруге.

— Привет, — несмело сказала Николаенко, сделала шаг вперед и замерла, ощущая себя неуютно под прицелом чужих взглядов. А я первое мгновение просто стоял, растворяясь в ярких зеленых омутах глаз Ани. Уходящее за горизонт солнце подсветило сияющим ореолом стройную фигурку подруги. Падающая на лицо белая волна света завершала превращение, делая из девушки небесное создание, каким-то чудом оказавшееся на грешной земле.

Наконец уголки пухлых алых губ дрогнули и поднялись, открывая ровные белые зубки. И как будто плотину прорвало…

— Привет, — радостно выдохнул я, подхватил смутившуюся зеленоглазку за талию и нежно поцеловал в порозовевшую щечку. Краем глаза заметил тень, пробежавшую по лицу Бьянки. Ревнует? Вроде никаких надежд не давал…

Парни радостно загомонили. Сбоку от Ани, ухмыляющийся Серега показал мне большой палец, и сразу же получил локтем в бок от Вероники.

Подошедший Сергей Иванович протянул букет, о котором я совсем забыл.

— Спасибо, — поблагодарил я, взял розы и вручил их зеленоглазке. — Держи, Ань, это тебе от всего сердца. Сам выбирал.

— Спасибо, — девушка приняла цветы, ещё больше покраснела и спрятала лицо в бархатных бордовых бутонах.

Когда все перездоровались и перезнакомились, а майор, отойдя в сторону, о чем-то тихо переговаривался с наставником, сзади раздался знакомый голос, что-то спрашивающий на испанском.

«Тони Гонсалес», — моментально подсказала память. — «Интересно, чего его сюда занесло»?

Я развернулся. Так и есть. Антонио собственной персоной при полном параде. В белоснежных брюках и такого же цвета тонкой хлопчатобумажной рубашке. На смуглой шее сверкает тоненькая золотая цепочка. Подходит и скалится во все тридцать два белоснежных зуба. По бокам, чуть отстав, остановились высокая мулатка и щуплый белый паренек. Обоим лет по восемнадцать-двадцать.

— Он спрашивает, что здесь делает компаньеро Кирсанов? — перевела, быстро оказавшаяся рядом, Бьянка. Она вроде