Любовь и ярость - Патриция Хэган

- Ты совсем не обязана делать это! - решительно перебил еёКолт, Ведь ты ни в чем не виновата!

Сжав его пальцы, Дани печально улыбнулась, - Это не совсемтак. Будь я сильнее духом, хотя бы как твоя мама, Элейн никогда бы не удалосьоторвать меня от семьи. Так что позволь мне хоть как-то помочь тебе. Забери моюдолю и поступай с ней, как сочтешь нужным.

- Спасибо, мисс, - не выдержал молчавший до сих пор Бранч, -Это очень благородно с вашей стороны.

Колт окинул его свирепым взглядом, и Бранч смущенно притих.

- Не волнуйся, Дани, - робко предложила Бриана, покраснев дослез. - Я тоже сделаю, что смогу.

Колт окаменел, услышав её голос, а Дани, вдруг что-товспомнив, удивилась, - А для чего ты переписал на неё свою долю папиногонаследства? Конечно, ты считал, что она - твоя сестра, но почему ты решилотказаться от всего, что имел, ради нее?!

Бранч смущенно отвел глаза. По тому, как вели себя эти двоеон уже давно догадывался, что между ними происходит что-то неладное. А теперьдостаточно было только взглянуть на их лица, чтобы убедиться, что егоподозрения оказались верны.

Даже Дани, которая почти всю жизнь провела возле Элейн,внезапно поняла, почему после её слов брат и Бриана вдруг неловко потупились.Она побледнела и впилась в них испытующим взглядом.

В эту минуту Бриана чуть было не бросила правду им в лицо.Но разве это поможет? Колт только почувствует себя полным дураком, узнав, чтоего дважды обвели вокруг пальца. Она ломала голову, от смущения и растерянностине зная, что делать. А если он ещё больше возненавидит ее?! Ведь, признавшись,она просто не сможет смотреть ему в глаза!

Воцарилось неловкое молчание, и Дани, наконец, робкопредложила, - А, может быть, стоит сообщить отцу? Он наверняка сможетчто-нибудь придумать. И потом тебе может потребоваться его помощь, чтобыотобрать у Гевина свое золото. Поверь, Гевин может быть по-настоящему опасен,уж я-то знаю! Я буду волноваться за тебя, Джон Тревис.

Колт презрительно фыркнул. - Плевать мне на Гевина! И меньшевсего мне хотелось бы, чтобы отец хоть что-то проведал прежде, чем я сам всеулажу. Пожалуйста, поверь мне, Дани, я вполне способен справиться в одиночку.

И Дани поняла, что больно задела его гордость.

Они снова замолчали, каждый погрузился в собственныеневеселые мысли. Слезы душили Дани, никогда ещё она не чувствовала себя такойнесчастной. Оказывается, отец не забыл её, все эти долгие годы он тосковал поней и только злая воля Элейн не дала им вновь стать семьей. Впустую потраченныегоды... Она помолится за душу тетки, но вряд ли Господь сможет простить ейстрашный грех, подумала бедная Дани.

А у Бранча от жалости и сочувствия просто сердцеразрывалось. Он переводил взгляд с одного убитого горем лица на другое и мечталтолько о том, чтобы поскорее благополучно закончился весь этот кошмар и они сКолтом собрались бы в обратный путь. Надо ведь ещё вернуть золото иблагополучно перевезти его обратно. А Колт оправится, Бранч был уверен в этом.И снова все будет хорошо. Главное, поскорее вернуться.

Колт угрюмым взглядом смотрел в землю, зная, что пришловремя прощаться. Должно быть, Элейн уже обнаружили и в эту самую минутупроклятый Гевин собирается бежать с его золотом. Нельзя было терять времени ивсе же он не мог заставить себя уйти. Ведь рядом была его сестра и Бог знает,когда ему доведется вновь увидеть ее! Похоже, она никогда не покинет монастырь,а ему сюда путь заказан. Как не хотелось ему уезжать, как хотелось подольшепобыть с ней, вволю насмотреться на поднятое к нему прелестное, родное лицо.

И вдруг, обнимая сестру, Колт внезапно подумал, что никогдане смотрел на сестру, как на женщину, хотя она, несомненно, очень хороша собой.Он любил её, но в этой любви не было ничего плотского и не могло быть, он ниминуты не сомневался в этом.

Но та обжигающая страсть, которая, как магнитом, притягивалаего к Бриане, с самого начала не имела ничего общего с родственными чувствами.В глубине души Колт давно уже понял, что всегда безумно желал Бриану, кактолько мужчина может желать женщину. И внезапно с души его как будто упалкамень.

Но внезапно Дани, выпустив ладонь брата, оцепенела,напряженно вглядываясь во что-то за его спиной. Колт обернулся и увиделторопливо направлявшихся к ним двух монахинь, в одной их которых он снеприязнью узнал сестру Марию. Вторая, по всей видимости, была саманастоятельница. Когда женщины подошли поближе, он заметил неодобрительнуюгримасу на лице старшей монахини, и невольно подумал, было ли время, когда онавыглядела не такой хмурой, или опущенные уголки рта и жесткое выражениенапряженного лица просто отражали суровый нрав, присущий ей от природы?

Дани торопливо вскочила, заметив приближающихся монахинь.Покорно склонив голову, она робко прошептала, - Матушка ...

Монахини замерли в двух шагах от молодых людей, и вдругнастоятельница шагнула вперед, остановилась прямо перед склонившейся впочтительном поклоне Дани и метнула в неё разъяренный взгляд. - Ты погрешилапротив святого устава нашей обители, дочь моя, и я вынуждена пожаловаться натебя епископу, - сурово произнесла она, - Пусть он решит, как следует поступитьс тобой.

Она перевела дыхание и взглянула на девушку, чтобыубедиться, что та уже достаточно напугана её словами. - Возможно, тебе прикажутпокинуть монастырь ведь ты нарушила данный тобой обет отрешиться от всегоостального мира и посвятить себя Господу!

Но, похоже, Дани было не так-то легко испугать. - Матушка,почтительно, но твердо произнесла она, - Это мой брат, с которым мы не виделисьпочти четырнадцать лет. Он приехал просить меня о помощи и я ...

- Это ничего не значит! - сурово оборвала её монахиня. Вмертвой тишине её слова прозвучали, как щелканье кнута. - Ты дала обетотрешиться от мира, а стоило этому молодому человеку ворваться в церковь ипозвать тебя, так ты забыла обо всем! А тебе бы следовало опасаться его, каксамого Сатаны!

- Сестра, - наконец, не выдержал Колт, - Я, конечно, несамый примерный христианин, но тем не менее мне не очень-то приятно, когда высравниваете меня с Сатаной! И если уж кто-то виноват в случившемся, так это я.Дани поступила, как любой человек на её месте.

Лицо матери-настоятельности побагровело от ярости. Несколькоминут она только молча разевала рот, пытаясь прийти в себя и наконец истошнозавопила, - Немедленно убирайтесь, молодой человек! Чтобы и духу вашего здесьне было!

Колт уже собрался было ответить, как вдруг почувствовал, чтодрожащие пальцы стиснули его руку. - Тебе лучше уйти, Джон Тревис, а то будетещё хуже.

Ему очень хотелось хоть ещё раз на прощанье обнять сестру,но мысль о том, что эти чудовища сделают с ней, заставила его отступить. Онтяжело вздохнул, - Не волнуйся, Дани, я все объясню отцу. По крайней мере, онтеперь будет знать, что ты ни в чем не виновата и поймет ...