Любовь и ярость - Патриция Хэган

А бросив взгляд на север Колт только восхищенно присвистнул:перед его глазами раскинулись цепью строгие и мрачные горные вершины Альп, межкоторыми одиноко и гордо устремлялся к небу неприступный заснеженный пикМонблана.

- Колт...

Голос Бранча прервал очарование и вернул Колта кдействительности. Взгляни-ка туда!

Прямо перед ними на совершенно отвесной скале высотой неменее десяти футов возвышалось холодное, мрачное с виду здание. По всей вероятности,это и был тот самый женский монастырь, куда ушла сестра ... Как Дани могла ...Впрочем, сейчас было не время об этом думать.

Ведущая к монастырю узкая тропа, петляя и извиваясь,казалось, круто поднималась куда-то к небу. Кое-где перила уже отсутствовали, ималейшая оплошность грозила падением с огромной высоты и мучительной смертью наострых, как копья, обломках скал.

Наконец они достигли окованных железом тяжелых ворот и Колттяжело спешился, собираясь пройти во внутренний двор обители. Копыта лошадейзаскрипели по вымощенной камнями дорожке, а взгляды путешественников растерянноперебегали по разбросанным тут и там низеньким мраморным скамьям, статуямсвятых и мучеников. Холодом и суровым аскетизмом веяло от этой картины: всюдуголые камни, ни единой травинки, ни даже самого крохотного деревца не моготыскать их взгляд.

По другую сторону двора находился и вход в саму обитель.Построенная из грубо обтесанных камней, она была прямоугольной формы и занималаплощадь не меньше половины акра. Высокая остроконечная крыша венчала угрюмоедвухэтажное здание, а дюжина узких сводчатых окошек выходила во внутреннийдвор.

Слева от него припало к земле низкое, приземистое здание, отнего к монастырю вела крытая галерея. На крыше дома высилась узкая колокольня ижалкие остатки плюща ещё цеплялись за холодные каменные стены в последнейотчаянной попытке выжить. Откуда-то изнутри до Колта и остальных донеслисьнеясные звуки нежных женских голосов, поющих псалом. Если бы не звуки пения,монастырь казался бы вымершим.

Древний запор на железных воротах не выдержал удараприкладом винтовки и дверь с резким, пронзительным скрежетом отворилась. Колт снекоторой опаской вошел внутрь, махнув рукой Бриане и Бранчу, чтобы неотставали.

Как будто в ожидании их прихода, из-за угла церкви вынырнулакругленькая приземистая женщина и заторопилась им навстречу. Из-под тугонакрахмаленного белоснежного чепца не выбивалось ни единого волоса, плотнаяткань туго охватывала скулы и подбородок, а заостренный колпачок угрожающекивал. С него на плечи монашки спускалась короткая белая вуаль.

Когда женщина подошла ближе, путешественники убедились, чтов её неприветливом лице нет и намека на гостеприимство. За толстыми стекламиочков прятались холодные, острые, как буравчики глаза, а тонкие губы былиплотно сжаты. Широко, по мужски шагая, женщина направилась прямо к ним.

- Что вам здесь нужно? - резко спросила она по-французски.

Как можно мягче Колт объяснил, что он разыскивает ДаниеллуКолтрейн, свою сестру, которая не так давно стала монахиней в здешней обители.

- Послушницей, - быстро поправила Бриана.

Глаза пожилой монахини остановились на лице молодой девушки,удивление во взгляде быстро уступило место презрению. Бриана опустила глаза иахнула: на ней по-прежнему были одолженные у Бранча брюки и она, невольнопоежившись, почувствовала себя на редкость неуютно.

- Моя сестра, - напомнил Колт, - я бы хотел поговорить сней.

Монахиня смерила его негодующим взглядом. - Мне ничего неизвестно об этом. А вы спрашивали разрешения у матери-настоятельницы?

За спиной Колта прошелестел тихий шепот Брианы, - Она,возможно, даже не имеет права признаться, что Дани здесь. Или сама не знает обэтом. Вступая в монастырь, девушка отказывается от всего, даже от своего имени,и получает взамен другое. А прежнее её имя может быть даже не известно.

Колт с сомнением покачал головой и снова повернулся кмонахине. Послушайте, во что бы то ни стало мне нужно увидеть сестру и ядобьюсь этого, даже если придется разобрать вашу обитель по камушку!

Монахиня, в испуге вытаращив глаза, отшатнулась: за всесорок два года, проведенные ею в обители Пресвятой Богородицы никто даже непытался посягнуть на её власть, как только что сделал этот странный молодойчеловек. По освященным столетиями монастырским правилам, любого странника,постучавшего в двери святой обители, досыта кормили, но затем как можно быстрееотсылали прочь из монастыря. Никто не мог рассчитывать на большее и, насколькоей было известно, так было всегда, с того момента, как пятьсот лет назад наэтих суровых неприступных скалах выросли стены женской обители.

Не колеблясь ни минуты, сестра Мария направилась к воротам иуказала на узенькую тропинку, сбегающую круто вниз с Желтой горы, - Ступай смиром, сын мой. Что сделано, то сделано, - как можно мягче произнесла она, -Здесь больше нет никого, кого бы ты смог назвать своей сестрой.

Сдавленное рычание вырвалось у Колта сквозь стиснутые зубы.Ну, что ж, пусть будет так. Оттолкнув её в сторону, он кинулся к церкви.

За ним по пятам семенила сестра Мария, жалобно причитая, -Нет, нет! Немедленно уезжайте! Сюда нельзя! - Голос её пресекся. Ну почему онне слушает?! Все вступившие в монастырь давали обет отказаться от мира. Дажезабыть о своих семьях и всех, кого они любили. Господь становился их семьей -их единственной семьей! И те, кого сестры навсегда оставляли, приходя сюда,должны были смириться с этим правилом, каким бы жестоким он не казалось.

Спеша за широко шагающим Колтом, сестра Мария в отчаянииломала пухлые руки, - Послушайте же! - безнадежно взывала она. Наконец, онповернулся и с высоты своего роста уставился на нее. - Она не сможет дажепоговорить с вами, ведь пойти на это значит нарушить свои обеты! Это строжайшезапрещено. Вы только принесете ей горе, если ...

Колт резко отвернулся от задыхающейся женщины и ринулсявперед. Схватившись рукой за тяжелые двойные двери церкви, он одним движениемрезко распахнул их.

Пение смолкло и сорок пар глаз в замешательстве уставилисьна него. Колт никогда, даже в глубине души не смог бы признаться себе, как нанего подействовала атмосфера, царившая в церкви, куда сквозь высокиестрельчатые витражи робко проникали солнечные лучи, бросая разноцветныеотблески на бесчисленную вереницу коленопреклоненных женщин в одинаковых белыходеяниях. Все они казались одинаковыми, их молитвенные позы, склоненные головы,покорно сложенные руки.

Напротив входа стояла статуя девы Марии и трех другихсвятых, а над алтарем - большое распятие красного дерева с серебряной фигуройСпасителя. Легкий шепот пролетел по церкви над склоненными головами монахинь, иу ног Колта заколыхались белые волны чепцов.

Под этими удивленными и встревоженными взглядами незнакомыхженщин, казавшихся ему похожими друг на друга, как сестры, Колт похолодел отиспуга, чувствуя, что никогда в жизни не сможет узнать, которая из них Дани. Онвышел на середину церкви и глухо пробормотал, - Прошу прощения, что нарушил вашпокой. Но я ищу свою сестру, Даниеллу Колтрейн. - Он пробежался взглядом пообращенным к нему женским лицам, стараясь найти одно, испуганное, взволнованное- лицо его сестры, но не встретив его, тихо спросил, - Где же ты, Дани? Ты такнужна мне!