Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

Поскольку добыча была большая, а главное, добыта лично адмиралом, то в архивах сохранился один из немногих, а может, и единственный, документ, рассказывающий о том, какие суда захватили пираты и кто на них находился. Поэтому я рискну утомить читателя и дам длинную цитату.

Таблица 2

Сведения о призовых судах

«На сих судах захвачен 201 человек. Из них 80 турок мужчин, 14 турчанок больших и малолетних, греков 51, армян 3». Далее шли невольники, которых взяли с Кавказа на продажу: мальчиков 14, девочек 27, а также 12 уже упомянутых русских пленных.

В Севастополе было постановлено весь груз, взятый у греков, считать призом, «поскольку они есть турецкоподанные». Всю добычу разделили на четыре равные части: Потемкину, Ушакову, казне и корсарам.

Но вернемся к эскадре Ушакова. Из Самсуна он с семью фрегатами и оставшимися крейсерскими судами «Абельтаж», «Донай», «Карло-Константин», «Феникс», «Климент папа Римский» и «Красноселье» двинулся к Анапе для взаимодействия с корпусом генерал-поручика Ю. Б. Бибикова, осаждавшим город.

10 февраля 1790 г. корпус Бибикова перешел по льду реку Кубань и двинулся к Анапе. В составе корпуса было 7609 человек и 16 орудий. Провиант Бибиков взял только на две недели, понадеявшись закупить его у горцев. Вместо продажи провианта горцы начали партизанскую войну против Бибикова.

24 марта корпус подошел к крепости Анапа, гарнизон которой составлял 15 тысяч человек. Тем не менее Бибиков приказал идти на штурм, не обеспечив войска даже штурмовыми лестницами. Турки отбили атаку с большими потерями для русских.

Русские войска оказались без провизии. В корпусе было много больных, с тыла на русских нападали горцы. В такой ситуации 15 апреля Бибиков решил возвратиться. 4 мая на плотах через разлившуюся Кубань переправилось лишь 5407 человек.

Ушаков ничего не знал о приключениях Бибикова. И только подойдя 29 мая близко к берегу, увидел, что русских у крепости нет.

На рейде Анапы адмирал узрел турецкие корабль, фрегат[194], два гребных судна и пять «купцов». Турецкие суда отошли ближе к крепости. 31 мая в 2 часа дня фрегаты Ушакова стали подходить к Анапской крепости. В 6 часов из крепости пальнули ядром, но оно не долетело. Ушаков «для апробации» велел пальнуть бомбой из единорога, и получил большой недолет. И тогда началась жестокая пальба, длившаяся часа три. Ядра и бомбы с обеих сторон метко ложились в пучину Черного моря. Наивный читатель спросит: а зачем палить-то, ведь пристрелка показала, что достать до неприятеля невозможно? Так поэтому-то и палили, и без потерь обошлись, и реляцию начальству победную составили.

1 и 2 июня опять происходила жесточайшая канонада, и опять турки и русские фрегаты обошлись без потерь. Наконец в 6 часов вечера 2 июня Ушаков приказал идти в Севастополь.

При царе, при коммунистах и сейчас при демократах не прекращаются славословия в адрес Ушакова. Так, демократический историк В. Д. Овчинников пишет: «Произведя по ним несколько залпов, контр-адмирал Ушаков прекратил огонь. Невозможность ближе подойти к неприятелю и отсутствие бомбардирских судов и брандеров в составе российской эскадры не позволили ей добиться желаемой цели – уничтожить неприятельские суда на анапском рейде. Первого июня Ушаков отошел от Анапы и 5 июня благополучно прибыл в Севастополь»[195]. Оказывается, уничтожить вражеские суда тремя 50-пушечными фрегатами нельзя. Нужны бомбардирские корабли, а что касается брандеров, то, видимо, автор не представляет, что это такое. За пару часов в брандеры можно было обратить взятые в плен купеческие суда, или даже собственные крейсерские суда. А в принципе, в них и нужды не было.

Добавлю, что никакой гавани, как утверждают наши знатоки, никаких бухт в 1790 г. в Анапе не было, а был абсолютно открытый рейд.

Как уже говорилось, ни кораблей, ни фрегатов у турок не было, а мелкокалиберная артиллерия малых судов была неэффективна против русских фрегатов. Наконец, больших пушек в крепости Анапа тоже не было.

Почти ровно через год по приказу Потемкина генерал Гудович подошел к Анапе, установил 32 пушки в трех батареях и после трехдневной бомбардировки взял крепость. Там было найдено 96 орудий, но если бы хоть часть из них имела калибр 24 и более фунтов, то Гудович, а тем более новоявленные составители житий раззвонили бы об этом на весь свет.

В аналогичной ситуации Нельсон в Абукире и Копенгагене, Нахимов в Синопе и другие решительные флотоводцы действовали одинаково – входили на рейд, расстреливали эскадру противника, а затем занимались береговыми батареями. А Федор Федорович был, безусловно, талантливый адмирал, но, мягко выражаясь, чрезмерно осторожный. 5 июня 1790 г. Ушаков вернулся в Севастополь.

В ноябре 1790 г. гребная флотилия под командованием И.М. де Рибаса вошла в Дунай, а корабельный флот прикрывал ее с моря. В устье Дуная флотилия бомбардировала и захватили Сулинское укрепление. Комендант укрепления Сент-Анту-Агу с сыном бежали в море на сакалее. Но там их заметили с корсарских судов «Климент папа Римский» и «Феникс», обстреляли из пушек и потопили. Коменданта с сыном и еще трех важных чиновников корсары вытащили из воды и взяли в плен. Затем корсары этих же судов захватили торговое судно, шедшее из Константинополя «с разными овощами», и привели его в Севастополь.

2 апреля 1791 г. из Севастополя вышли корсарские суда «Панагия Дусено» (командир лейтенант Глези), «Феникс» (лейтенант Бенардаки) и «Святой Климент папа Римский» (поручик Ледино). Выйдя в открытое море, суда разошлись: «Панагия» обошла крымские берега с целью разведки, а два других судна пошли на Синоп, а оттуда к Константинополю. Они захватили торговое судно с экипажем в 15 человек, шедшее из Константинополя в Самсун. Еще два турецких «купца», пытаясь уйти от корсаров, бросились к берегу и разбились о рифы.

В марте 1788 г. Екатерина назначила командующим сухопутными силами на Средиземном море 53-летнего генерал-поручика Ивана Александровича Заборовского. У нее на эту должность был еще один кандидат – генерал-поручик Михельсон. Но императрица рассудила, что Михельсон – лютеранин, а грекам ближе будет православный генерал. К тому же у Михельсона подагра, да и в 1774 г. Заборовский ближе, чем другие генералы из армии Румянцева, подошел к Константинополю. К началу 1788 г. он был губернатором во Владимире и Костроме.

Заборовский, по прибытии на Средиземное море, должен был поступить в подчинение к адмиралу Грейгу, но из-за начала войны со шведами ему пришлось действовать самостоятельно.