Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

Вскоре в морском бою с турками погиб старший Качиони, а пиратский «фрегат» был потерян. После этого Ламброс поступил в русский Егерский корпус и участвовал в ряде десантов русского флота. Однако кончил войну он лишь сержантом. В 1775 г. Ламброс переселяется в Керчь. В 1777–1778 гг. сержант Качиони отличился в подавлении татарских бунтов и получил офицерское звание. В 1781 г. поручик Качиони командируется в Персию под начальством графа Марка Войновича.

21 апреля 1785 г. указом Екатерины II Качиони был «пожалован в благородное российское дворянство и внесен во вторую часть Родословной книги Таврического дворянства». А в следующем году президент Военной коллегии князь Потемкин «за заслуги в Персидской экспедиции» произвел Качиони в чин капитана (армейского).

С началом войны Качиони сколотил отряд греков, который в ночь с 10 на 11 октября 1787 г. недалеко от Гаджибея на лодках захватил большое турецкое судно. Оно и было названо «Князь Потемкин Таврический». Дюжина пушек, 60 лихих парней и отважный капитан Ламброс – чего еще надо? Славно порезвился «Потемкин» на Черном море!

Сразу после начала войны Потемкин оперативно раздает грекам пушки и порох, а также флотские и армейские чины. Им даже платят жалованье, хотя и крайне нерегулярно. К 21 октября 1787 г. к бою было готово уже 21 крейсерское судно. В Херсоне и Петербурге долго думали, как окрестить пиратов. Корсары и каперы никогда у нас в списках не числились, пиратами называть неприлично, поэтому был введен хитрый термин – «крейсерское судно», который позже здорово путал русских и советских историков.

Надо сразу сказать – крейсерские суда на Черном море не только пиратствовали, они проводили разведку, конвоировали транспортные суда, а самое главное, они участвовали во всех крупных сражениях русского флота.

Знала матушка императрица о пиратах, то есть корсарах? Конечно, знала, о них неоднократно шла речь в переписке Екатерины с Потемкиным. 19 мая 1788 г. Светлейший пишет государыне: «Греки крейсирующие весьма храбро и охотно поступают. Хорошо, коли бы наши морские подобились им, но их погубила наука, которую они больше употребляют на отговорки, нежели на действия».

Какая там у «крейсирующих греков» наука, регламент Госта и т. д. – нападай, стреляй, режь, жги и топи!

А вот письмо от 10 мая 1789 г.: «Матушка Всемилостивейшая Государыня. Рапорт Войновича пришел ко мне с апельсинами. Я все целые посылаю Вам. Право, не съел ни одного». Ну и что, спросит читатель, посылает добропорядочный муж с юга жене в Петербург апельсины. Чего тут интересного?

А дело был так. Граф Войнович донес, что 19 корсарских судов объединились и напали на турецкий порт Констанц. Под прикрытием огня с кораблей майор Чапано высадил на берег десант из 622 человек. Разбив турецкий отряд, он захватил возвышенность с двухпушечной батареей и проник в город, который немедленно поджег. Всего за четыре с половиной часа сожгли пять магазинов с пшеницей, «шесть мечетей, а также множество домов и 15 мельниц».

На обратном пути 28 апреля греки захватили небольшое судно с экипажем в 8 человек. Оно шло из Стамбула с грузом апельсинов. И эти самые апельсины попали на стол Ее Величества.

В официальной реляции от 10 июня 1789 г. Потемкин отмечал: «Крейсеры наши плавают у Дуная и больше ста судов транспортных держат в реке. Столица турецкая от недостатка хлеба была бы в крайности, если бы французы не усердствовали им возить на своих судах [из Эгейского моря. – А.Ш.] … Турецкие транспорты не смеют казаться».

В письмах к императрице Потемкин выделяет грека Антона Глези. Он командовал крейсерским судном «Панагия Дусено», вооруженным в 1787 г. в Таганроге. Длина судна 20,7 м, ширина 6,4 м, осадка 2,7 м. Вооружение: десять 4-фунтовых и четыре 3-фунтовые пушки. Экипаж 50 человек.

Уже 4 марта 1788 г. Потемкин послал особый рапорт о нем Екатерине. Выйдя из Севастополя, Глези произвел разведку неприятельских берегов, а под Гаджибеем захватил большое турецкое судно. К рапорту был приложен журнал плавания Глези, и Светлейший просил «для лучшего сих корсаров к службе Вашего Императорского Величества поощрения» присвоить ему чин мичмана.

Екатерина отвечала: «Видно, что грек, который взял в Хаджибее судно, а тобою произведен мичманом, отревожил весь тот берег и до самого Очакова, что пальба их везде слышна была».

29 апреля 1788 г. Глези захватил еще два судна, и 10 мая Потемкин пишет Екатерине: «Мой мичман Глези уже в третий раз себя показал. Пожалуйте ему володимирский крест для поощрения других». Екатерина наградила Антона Глези орденом Св. Владимира 4-й степени.

Следует заметить, что простые греки в подавляющем большинстве своем принципиально не хотели служить матросами на кораблях русского флота, а желали идти только на свои крейсерские суда. Так, 22 октября 1787 г. контр-адмирал Н. С. Мордвинов доносил рапортом Черноморскому морскому правлению: «Присланные в эскадру мою на судне “Спиридон” 42 грека… из Таганрога, определены были на суда, но отказались повиноваться и не хотели служить иначе, как на особливом судне. За таковое их ослушание приказал я их высадить на ближайший берег… как не желаю иметь столь дерзких людей в команде моей».

Многие крейсерские суда, как та же «Панагия Дусено» Антона Глези, по распоряжению Потемкина были куплены в казну, то есть владелец получил деньги, а в остальном все оставалось по-старому. Другая часть крейсерских судов, включая знаменитый «Князь Потемкин Таврический», выкуплена не была и формально в список судов русского флота не включалась. Хотя, повторяю, статус обеих категорий крейсерских судов был одинаков, и они носили Андреевские флаги, разумеется, когда их капитаны считали необходимым.

Как и в прошлые войны в Архипелаге, на Черном море в 1787–1792 гг. трудно оценить урон, нанесенный корсарами туркам[182], поскольку большинство захваченных судов не фиксировалось в официальных русских документах, а позже никто из наших морских историков не попытался это сделать. Поэтому волей-неволей рассказ о корсарах Черного моря носит фрагментный характер.

1 мая 1788 г. три крейсерских судна – «Панагия Попанди» (командир Галаки Батиста), «Св. Параскева» (командир Дмитрий Кундури) и неизвестное судно, которым командовал грек Куц, лежали в дрейфе в 15 верстах напротив Килийского гирла Дуная. В 3 часа дня с юга появились два турецких «купца», пробиравшихся в реку вдоль берега. Корсары устремились за ними, но наступивший штиль остановил крейсерские суда. Корсары спустили баркасы, а турки, бросив свои суда, погребли на шлюпках к берегу. Корсары их преследовали, но были отбиты ружейным огнем с суши. Тогда корсары завладели призами (трофейными судами) и повели их на буксире к своим кораблям. Но турки не дремали – из Килийского гирла вышли две полугалеры и на веслах быстро догнали корсаров. Полугалеры были вооружены пушками, и поэтому корсары после короткого боя покинули призы и вернулись на свои корабли. Турки завладели своими судами и торжественно повели их к берегу.