Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

Еще одно крейсерское судно «Панагия Дусено» было послано 22 марта на поиск турецкого судна, замеченного у крымского берега между Ялтой и Судаком. Однако турка обнаружить не удалось.

В письме Потемкина от 12 апреля 1791 г. Ушаков раскрывает статус корсарских судов, базирующихся в Севастополе: «За долг почитаю донесть вашей светлости о основании содержания при Севастополе находящихся крейсерских судов. Все находящиеся здесь крейсерские суда состоят оценены, сколько которое стоит. Самая малая часть за оные денег выдана хозяевам, а другим и вовсе ничего не выдано, посему состоят они все под командою тех самых командиров, которые и хозяева оных судов считаются, содержат они матросов наймом от себя и своим кочтом нанимают»[172].

Этим адмирал в очередной раз подтверждает, что крейсерские суда практически являются «частными лавочками», с той разницей, что на мачте не «вьется по ветру веселый Роджер», а «гордо полощется Андреевский флаг».

В тот же день, но в другом письме Ушаков просит у Светлейшего разрешения продать захваченную соколеву, а вырученные деньги поделить между командами судов и адмиралом, так же как это было с делано с судами, захваченными корсарами осенью 1790 г. в районе Варны.

А чем занимался оттоманский флот в первом полугодии 1791 г.?

Успехи русских на Дунае заставили султана Селима III отправить эскадру Сеит-Али к устью Дуная в начале января 1791 г. Однако эскадра Ушакова в это время тихо зимовала в Севастополе, а войти в Дунай корабли Сеит-Али физически не могли из-за большой осадки. В результате 27 февраля эскадра вернулась в Константинополь.

19 мая турецкий флот вышел в море, но из-за сильного шторма вынужден был вернуться в Босфор.

В начале июня турецкий флот вновь вышел в море. Гуссейн и Сеит-Али прошли от Констанцы к устью Дуная, оттуда – к острову Березань, а затем начали крейсировать у южного берега Крыма. По турецким данным, их эскадра 28 июня стояла в 30 верстах от Севастополя, а затем крейсировала от Балаклавы до Двуякорной бухты до 2 июля. Любопытно, что о появлении турецкой эскадры Ушаков рапортовал Потемкину лишь 10 июля 1791 г.

20 июня турецкая эскадра пошла к Анапе, но, узнав, что она взята русскими, ушла восвояси. А все это время Федор Федорович почему-то оставался в Севастополе. Ведь опоздай на три дня Гудович со штурмом, у Анапы была бы трагедия почище, чем у Бибикова.

А ведь еще 11 мая Потемкин послал ордер Ушакову: «Я сим предписываю вам тотчас выступить по прошествии весенних штормов. Испрося помощь Божию, направляйте плавание к Румелийским берегам и если где найдете неприятеля, атакуйте его с Богом! Я вам поручаю искать неприятеля, где он в Черном море случится, и господствовать там так, чтобы наши берега были ему неприкосновенны». Однако пока ордер шел, пока его прочитали, пока раскачались… и лишь 10 июля Ушаков вышел в море. Слов нет – турецкий флот опять в виду Севастополя, а выходить в море – не повод, надо ждать ордера Потемкина.

Да и тут Ушаков вышел не в море, а из гавани, и стал на якорь, поскольку 12 июля «Ушаков обнаружил флот Гуссейна, который вновь подошел к Севастополю на расстояние пяти миль»[173]. Два дня эскадры стояли друг против друга, но не начинали сражения. Тот же Овчинников пишет: «…через два дня разошлись. Гуссейн пошел в сторону Варны, а Ушаков вернулся в Севастополь, чтобы пополнить запасы и вновь выйти в море для решающего сражения». Ну и ну! Гуссейн гуляет полтора месяца по Черному морю и запасов у него хоть отбавляй, а Федор Федорович два дня постоял в пяти милях от родного Севастополя, и уже все запасы исчерпал.

Надо полагать, все было наоборот. Федор Федорович ушел в Севастополь, а Гуссейн с горя двинулся в Варну «пополнять запасы».

29 июля контр-адмирал Ушаков «пополнил запасы» и двинулся к румелийским берегам. В составе эскадры Ушакова были 7 кораблей, 11 фрегатов, 2 бомбардирских корабля, 22 крейсерских судна и 2 брандера. В числе кораблей были: 80-пушечный «Рождество Христово» (флагман), остальные 66-пушечные – «Преображение Господне», «Св. Павел», «Св. Владимир», «Мария Магдалина», «Леонтий Мученик» и «Иоанн Предтеча» (последние два – бывшие турецкие корабли).

Из одиннадцати фрегатов девять, вооруженных от 50 до 44 пушек, числились кораблями – «Св. Георгий Победоносец», «Апостол Андрей», «Александр Невский», «Св. Николай», «Навархия», «Федор Стратилат», «Царь Константин», «Иоанн Богослов» и «Петр Апостол». Кроме того, в эскадре состояли и два фрегата: 40-пушечный «Преподобный Нестор» и 36-пушечный «Св. Марк» (бывшая турецкая галера).

В нашей исторической литературе бытует разночтение: два или три бомбардирских судна было у Ушакова. Объясняется это тем, что ряд авторов считает репетичное судно «Полоцк» бомбардирским.

В состав крейсерских судов входили: «Пагания Дусено» (командир лейтенант Глезе), «Карло Константин» (лейтенант Милиси), «Принцесса Елена» (лейтенант Вальяно), «Панагия Турляни» (лейтенант Кациати), «Панагия Понанди» (лейтенант Батисто), «Кеки Тавро» (лейтенант Купа), «Св. Николай» (лейтенант Фок), «Панагия Апотумангана (лейтенант Гвороно), «Феникс» (лейтенант Бернадаки), «Св. Александр» (подпоручик Рази), «Слава Св. Георгия» (подпоручик Соломо), «Красноселье» (подпоручик Асланов), «Св. Андрей» (подпоручик Метелинский), «Св. Спиридон» (подпоручик Калига), «Георгий Победоносец» (шкипер Кораблев), «Граф Северный» (лейтенант Вальяно), «Чечерск» (прапорщик Калаврия), «Абельтаж» (майор Гунале), «Климент папа Римский» (подпоручик Ладыко), «Таганрогская» (лейтенант Личардопуло), «Надежда Благополучия» (прапорщик Рудив), «Донай» (капитан Скандараки), а также два брандера – № 1 (лейтенант Варваки) и № 2 (лейтенант Кундури).

31 июля на подходе к мысу Калиакрия Ушаков обнаружил стоявшую под берегом турецкую эскадру. Эскадра состояла из 18 кораблей, 17 фрегатов и 43 малых судов. На берегу турки устроили батарею. Ушаков тремя колоннами и, не разворачиваясь в линию по регламенту Госта, прошел между турецкой эскадрой и берегом, не обращая внимания на огонь батареи, и выиграл у турок ветер.

Турки отмечали праздник курбан-байрам, и появление противника привело их в замешательство. Турки в спешке поднимали якоря, а то и просто рубили якорные канаты и ставили паруса. Два турецких корабля столкнулись. С одного упала бизань-мачта, а на другом переломился бушприт. Корабль без бушприта ушел в сторону Варны, а второй остался при эскадре. Командование, вопреки субординации, взял на себя Сеит-Али. Его корабль стал головным. Сблизившись с «Рождеством Христовым» на полкабельтова, Сеит-Али начал артиллерийскую дуэль. Старому пирату не повезло – ядром разбило фор-стеньгу, и кусок ее попал в голову Сеит-Али. Эскадра кайзер-флага Ушакова – «Александр Невский», «Иоанн Предтеча» и «Федор Стратилат» – попытались окружить корабль Сеит-Али, но два алжирских корабля кинулись защищать своего адмирала. Началась попросту свалка.

Далее все было, как и в предыдущих баталиях: турки начали уходить, а на кораблях Ушакова, как обычно, был сильно поврежден рангоут, чтобы их преследовать. Как писал сам Федор Федорович: «…прибавляя сколько можно парусов, старался его нагнать, но северный ветер, усиливаясь час от часу, сделался весьма крепкий, и развело великое волнение, при котором имел я на флоте также повреждения: в стеньгах, реях и парусах и на корабле “Александр” от подводных прострелов пушечных великую и опасную течь, притом не имея в той стороне безопасного убежища к исправлению, с крайним сожалением сию погоню принужденно оставил и, подошед со флотом в закрытие под берега мыса Эмене[174], не в дальнем расстоянии остановился на якорях, где все повреждения флота исправлены».