Записки карманника - Заур Зугумов

– Малявка-то при тебе, Заур?

– Да, конечно, но в гашнике еще, – ответил я, не задумываясь.

– Хохол, иди покажи братишке, где можно растариться, – приказал Котел, и мы, не успев еще даже расположиться, вновь вышли в сени, а оттуда во двор.

Дальняк находился в глубине сада, но был оборудован по последнему слову техники. Я быстренько растарился и вернулся в хату. Чуть позже, когда Котел «пробил» малявку и мы остались одни, я рассказал ему о том, что урки просили передать на словах. Внимательно выслушав меня, он сказал, чтобы я пока держал язык за зубами и научил, как себя вести вечером, когда в кругу босоты окажется иуда, затем по номеру телефона, который я ему дал, заказал переговоры с братьями.

Пока единственным человеком в этом городе, которому я мог доверять, был Лысак.

Сразу хочу оговориться: имени, а тем более клички, под которой жила та сука, из-за которой я прибыл в Ростов, объявить не могу. Кому это знать положено, тот и так знает. Такие, как он, – проказа на воровском теле, и, думаю, не стоит посыпать раны солью.

Так вот, сука, которая была в одной упряжке с Котлом, пока не откинулся Лысак, знала о его обширнейших связях среди «цеховиков» и прочего делового люда Ростовской области. С помощью этих связей собирались деньги в общак, «грели» крытые тюрьмы и лагеря, купленные легавые предупреждали о всякого рода акциях против воровского сообщества, – короче говоря, это были в высшей степени нужные и полезные связи. И теперь, когда стало ясно, что среди братвы появился иуда, перед ворами Женей Котлом и Валерой Лысаком встала задача выяснить все завязки окопавшейся рядом падали, а уж потом разобраться и с ней как положено.

Но спешить с расправой со стороны воров было бы опрометчиво. Ведь перед ними была не просто скурвившаяся гадина, на которой можно было попросту поставить крест, а тайный агент службы, которая, стоит заметить, была покруче немецкого гестапо. Так что приходилось терпеливо выжидать, когда наступит нужное время.

О всей этой стратегии, разработанной ворами, я узнал позже, а пока сидел в компании ростовских крадунов и вел увлеченную беседу с одним из них – Витьком Арбузом. Он был ненамного старше меня, но уже пользовался уважением у сверстников.

В тот вечер на воровской хазе за столом собралось немало народу. Присутствующие полагали, что среди них находились два жулика – Валера Лысак и сука. Что касается Жени Котла, то он по-прежнему возлежал на тахте, никого к себе не подпуская, кроме врачей, которые периодически приезжали к нему из ближайшей больницы делать уколы и ставить капельницы.

Лысак был намного моложе Котла. Ему было тогда всего двадцать девять лет, но, проведя несколько лет в крытых тюрьмах Владимира и Новочеркасска, он зарекомендовал себя как истинный бродяга и жулик. О нем знали не только в Ростове, но и в Москве и других воровских городах страны. Он был умен и отличался хладнокровием и железной выдержкой – самыми что ни на есть необходимыми для настоящего урки качествами.

Под утро слегка выпившая и обкуренная босота стала расходиться по домам и хазам. Меня шпана определила на хату к Витьку Арбузу, где он жил с бабушкой и маленьким братишкой-школьником, которых и обеспечивал, как только мог. Во дворе, в небольшой, с виду неказистой, но уютной и вместительной внутри времянке, вместе с ним жил бакинский кошелечник Гена Крот, находившийся в бегах.

Избушка наша находилась в пяти минутах от пристанища Котла. Едва проснувшись поутру, мы направлялись на хазу к уркагану и, в зависимости от расклада на день, поступали соответственно. Частенько вечерами у нас на хате собиралось общество босяков, как местных, так и залетных, поиграть в карты или просто пообщаться. Вот в такой обстановке я и прожил почти полмесяца.

Как хорошо я запомнил тот миг, когда мы втроем – Арбуз, Хохол и я – предстали перед обоими урками на хазе у Котла. У меня до сих пор при воспоминании об этом мороз пробегает по коже. Когда все запланированное ворами было сделано и бразды правления общаком перешли в руки Лысака, сука вдруг неожиданно исчезла, как будто она ждала именно этого момента, чтобы побыстрее смыться.

Несколько дней его искала вся босота Ростова и Ростовской области, но он как в воду канул. Конечно же, его искали не как гада, наделавшего много зла преступному миру. Нет, конечно. Его искали именно как неожиданно исчезнувшего вора, и во всем, как обычно, винили мусоров. Мол, украли и спрятали уркагана куда-то в каземат от глаз людских подальше. Большинство воров давно уже поняли, что к чему.

Не могла эта мразь так вот вдруг сразу же соскочить со сковороды, как карась, уже политый маслом, если бы его не предупредил кто-то из наших. Но кто мог сделать такое?

О том, кем он был, знали пятеро. Котел и Лысак отпадали сразу, оставались Хохол, Арбуз и я. В тот день втроем мы и предстали перед шпаной на разборке. Обычный вопрос, задаваемый в таких случаях, – «кому это выгодно?» – здесь был абсолютно неуместен. Все трое мы были бродягами с незапятнанной репутацией крадунов, выросших на улице и с самого раннего детства впитавших в себя законы преступного братства, иначе нас и близко не подпустили бы к воровскому котлу. Так что уркам было над чем поломать голову.

Но вор тем и отличается от простых смертных, что в самых запутанных и, казалось бы, неразрешимых ситуациях может найти единственно правильное решение и действовать в соответствии с ним.

Пауза, длившаяся, казалось, целую вечность, затянулась на самом деле всего на несколько минут. Котел полулежал на тахте, окруженный подушками, перебирая четки. Временами покашливая, он смотрел куда-то в глубину комнаты и, видимо, размышлял над тем, как же разрешить эту нелегкую задачу. Нам оставалось только ждать и надеяться на благоприятный исход. Но чего стоили эти минуты ожидания каждому из нас, знает один Всевышний.

Из всех присутствующих лишь Лысак казался со стороны абсолютно спокойным. Он сидел за столом, покрытым синей атласной скатертью, раскладывал какой-то пасьянс и даже не глядел в нашу сторону.

Наконец Котел прервал гнетущую тишину.

– Босота, – обратился он к нам тихим, но властным голосом, – я еще раз спрашиваю вас, кто предупредил суку о готовящемся возмездии?

Мы подскочили как ужаленные, и каждый начал доказывать что-то свое, оправдываясь и перебивая других, но урки молчали и, занимаясь каждый своим делом, думали о своем.

Котел выдержал паузу, внимательно вглядываясь в лица каждого из нас так, что мороз пробегал по коже, а затем произнес:

– Ну что ж, дай Бог, чтобы все было по справедливости. Пойдите-ка прошвырнитесь по свежему воздуху пару минут, а мы тут с Лысаком поговорим кое о чем. Далеко не уходите и посторонних не пускайте в хату, поняли?

– Да базару нет, Котел, – ответил Хохол, как будто он ожидал именно этих слов, и мы молча втроем вышли в сени, а оттуда во двор.

Можете себе представить мое состояние, когда, я тусовался между деревьями и кустами, думая о своей дальнейшей судьбе? Я был не просто возмущен происходящим и зол на все на свете, я был повергнут в шок. Посланный урками, я приехал из Москвы в Ростов, делал все, что от меня требовали воры, и в конце концов меня же подозревают в измене! Это было уже слишком!