Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

— Все вопросы потом.

Сорока секунд Рейно хватило на то, чтобы полностьюуничтожить следы нашего пребывания в квартире. Он переставил две книги наполке, вернул в исходное положение стакан и бутылку виски «Lagavulin», выключилночник и открыл шторы.

А потом, ухватив меня за руку, выскочил в коридор. Черезсекунду мы были уже на лестничной площадке. Но направились не вниз, а вверх.

— Нужно переждать, — шепнул мне на ухоРейно. — Минут десять как минимум. Сейчас он…

Но договорить мой персональный спец по взломам не успел:этажом ниже открылась дверь. Снова послышались звук проворачиваемого замка ишаги на площадке. От испуга я прижалась к кожаной жилетке Рейно и спряталаголову у него на груди.

Рейно привел меня в чувство через минуту, когда дверь наплощадке захлопнулась.

— Идемте, — сказал он. — Только тихо.

— Но вы же говорили… Десять минут…

— Нужно уходить сейчас.

Я повиновалась.

Мы прошмыгнули мимо двери № 8, при этом Рейно положил рукумне на плечо, явно маскируясь под влюбленного. Нужно признать, что особогоправдоподобия он не достиг.

…К подъезду была припаркована «девятка». Еще сорок минутназад ее здесь на было.

— Его машина, — шепнул мне Рейно.

— Вижу.

Ровно через восемь минут мы уже покидали благословенный итакой снисходительный к взломщикам городишко Кронштадт. И ровно через восемьминут я спросила у Рейно:

— А как вы догадались, что он полезет через окно?

— Он сильный мужчина. Сильный мужчина, который живет навтором этаже. Никто не будет взламывать дверь, если есть возможность попасть вквартиру другим путем. Рядом с его окнами — водосточная труба. Я сам живу навтором этаже рядом с водосточной трубой и несколько раз…

— А вы не задумывались, почему у вас иногда неоткрываются двери? — ехидно спросила я.

Мой вопрос не очень понравился Рейно.

— На что вы намекаете? — спросил он.

— На то, что в вашем бунгало тоже могут искатькомпромат.

— В моем? В моем бунгало нет никакого компромата. Я —честный человек.

— А набор отмычек? — напомнила я. — Навернякаэто не единственные ваши орудия труда. Есть еще аппаратурка для промышленногошпионажа, признавайтесь?

— Я не занимаюсь промышленным шпионажем, —вспыхнул Рейно. — Я никогда не врежу государству! Мы, эстонцы, —государственники…

Ну вот, сейчас снова начнется ура-патриотическая жвачка. Ичто за тип достался мне в напарники — просто оторопь берет!

— Да ладно… Я пошутила. Давайте сюда сверток.

— Сверток?

Он даже остановил машину. И с недоумением посмотрел на меня.

— Я не могу отдать вам сверток.

— То есть как это — не можете?

— Вначале я должен сам ознакомиться с его содержимым…Когда ознакомлюсь — составлю отчет. Отчет передам вам.

— Обалдели? — Я уже не выбирала выражений. —Может быть, это касается моей жизни, а вы кобенитесь! Отдайте его немедленно.

Рейно был непреклонен, и мне ничего не оставалось, каксорваться с резьбы. После небольшой потасовки в салоне «опелька» (еерезультатом явились выдранный клок волос и укушенный палец Рейно) мы пришли кобщему знаменателю. Внутренности пакета мы изучим вместе.

В качестве полигона для исследований была выбрана квартираРейно. Пригласить его на Канонерский, в Сергунину берлогу, я не могла.

— У вас есть жилплощадь в Питере? — Это стало дляменя неожиданным открытием.

— У меня жилплощадь в Эстонии. А здесь я просто снимаюквартиру…

…Перед тем как отправиться в Коломяги (именно там на самомкраю города, Рейно снимал однокомнатную развалюху), мы заехали на Канонерскийза моими вещами. Не то чтобы я боялась за их сохранность, но роковое влечение кманьяку Роману Попову сделало Сергуню непредсказуемым. Он вполне можетвыбросить мою сумку в мусоропровод, с него станется.

…Когда я ввалилась в квартиру Сергуни, то застала тот жесюрреалистический пейзаж под вывеской: «НЕ МЕШАТЬ!»

Сергуня строчил на машинке с еще большим остервенением.

Я покашляла у него за спиной, но ответной реакции непоследовало.

Подхватив свой баул и погладив напоследок одичавшегоИдисюда, я направилась к двери. И в самый последний момент вспомнила еще ободной вещи.

Досье Аллы Кодриной.

В свете так неожиданно открывшихся обстоятельств оно можетмне пригодиться.

Я вернулась в комнату, аккуратно проползла под канатом иприблизилась к книжным полкам. Папка с делом покойной жены Олева Киви стояла наместе. Я сунула ее за пазуху и тем же путем вернулась к двери. Вот только стабличкой «НЕ МЕШАТЬ!» мне не повезло. Я задела ее, и на конце каната звякнулколокольчик.

Сергуня испуганно обернулся и, похоже, не сразу узнал меня.Во всяком случае, в его остекленевших от вдохновения глазах я прочлаодин-единственный вопрос:

«Ты кто такая, кошка стриженая?»

— Это я, Сергуня…

— А-а… Там же написано — «НЕ МЕШАТЬ!»! —напустился он на меня. — Неужели не ясно!

— Прости…

— Закрой дверь с той стороны! — заорал Сергуня.

— Не забывай кормить Идисюда, живодер, — бросила янапоследок и хлопнула хлипкой дверной фанерой с такой силой, что повалиласьштукатурка.

Не так, совсем не так представляла я свое прощание соспецкором газеты «Петербургская Аномалия». Но ничего, когда-нибудь любовныйугар Сергунин пройдет, я выберусь из этой передряги живой и невредимой, и мыраздавим с ним бутылку кьянти.

Вино, которое обожают романтические женщины-убийцы…

* * *

…Это, действительно, был самый последний дом города — сочаровательным видом на зловонное болотце и чахлый подлесок при нем. Где ты,Канонерский, где ты, суровый северный Порто-франко, где вы, эрегированныебашенные краны, где вы, залетные океанские лайнеры?!.

По странному стечению обстоятельств квартира Рейно тожеимела номер 96 и тоже располагалась на шестнадцатом этаже. Вот только былаабсолютно пустой. Ни стула, ни стола, ни чашки, ни ложки — только полотенце вванной, диванный валик в прихожей и раскладушка в комнате. Даже пепельницы небыло!..

Но теперь, по крайней мере, мне было понятно пристрастиеРейно к дорогим ресторанам.

— Да… — вздохнула я, оглядывая голые окна и голыестены. — Номер на «Королеве Реджине» выглядел симпатичнее…