Давай никому не скажем - Агата Лель

— Ника! — снова раздался нетерпеливый стук за окном.

— Иду-у-у, — прокричала погромче. Стены картонные, точно услышит.

Намотав бирюзовый шарф, придирчиво изучила себя в зеркало. Очень даже ничего — подарок Игорька. Мой первый подарок от мальчишки!

Выбежала в погожий октябрьский день, пиная по пути жёлтые кленовые листья. Тощие коты повскакивали со своих мест — кинулись врассыпную, недовольно уступая дорогу.

Игорёк скучал на лавочке, а увидев меня, широко улыбнулся. Фетровая кепка набекрень, коричневые брюки в тонкую полоску, огромная кожанка словно с чужого плеча… На душе сразу стало так тепло-тепло.

С ума сойти. Я втюрилась в Загорского!

Лариса Сергеевна — полностью седая улыбчивая старушка, опираясь на трость расхаживала по своей маленькой квартирке, рассказывая, что у неё где находится, любовно отзываясь о каждой, даже незначительной мелочи.

Кухня, прихожая, небольшая спальня, зал — один в один как квартира Инны, только здесь как будто сохранился дух прошлого столетия. Раритетная мебель — мечта любого коллекционера: старинное трюмо с позолоченными рамами зеркал, дубовый письменный стол с секретером, тяжёлый персидский ковёр на полу. В зале на потолке даже сохранилась лепнина, что придавало жилищу особый колорит. Мне здесь нравилось, и хозяйка моментально расположила: сразу же принялась угощать чаем с вареньем, подробно расспрашивая о моей жизни, но не пересекая границ личного.

Лариса Сергеевна дробно расписала, чем и во сколько кормить кота, больше всего переживая, что белый пушистый комок шерсти похудеет за её отсутствие. Познакомила меня со своими орхидеями, которые бережно лелеела вот уже два десятилетия.

Я услужливо кивала, рассыпаясь в благодарностях, мечтая уже поскорее посадить старушку на поезд: пожилые люди бывают утомительны, особенно одинокие, которые, дорвавшись до свободных ушей, готовы вылить всю накопленную за свою долгую жизнь информацию на голову обречённого слушателя. Но надо отдать должное, что рассказывала она интересно, и в другой раз я бы с удовольствием послушала, за чашкой-другой чая, но не сегодня: в пять часов у меня было собеседование в вечерней школе, а до этого ещё нужно было успеть перевезти вещи от Инны.

Мне нравилось у неё жить, мы отлично ладили, иногда ездили вместе на работу, да и вообще стали гораздо ближе, но уже хотелось уединения, чего-то своего. Пусть пока не собственного угла, но хотя бы временно личного, где я сама себе хозяйка. А там, если всё получится, зимой перееду уже в свой собственный дом, купленный у бабушки Инны. Благодаря деньгам Яна это снова стало возможным.

Пару раз я пыталась ему их вернуть, но тщетно — он даже слышать ничего не хотел, отшучиваясь в своей излюбленной манере. Эмма Валентиновна тоже как будто бы отстала, выбрав тактику полного игнора, что меня в общем-то устраивало. Всё потихоньку приходило в норму, и я даже боялась об этом думать, дабы не спугнуть пока ещё робко прокрадывающееся в мою жизнь счастье.

Правильно всё-таки говорят про полосы, видимо, я сейчас ступила на белую.

Попрощавшись наконец-таки с Ларисой Сергеевной, перенесли с Инной мой малочисленный скарб.

— Вот тут в комнате и располагайся, если что — кричи, я сверху уши грею, — хохотнула Селиванова, развешивая на плечики мои пиджаки.

— Да у меня-то что подслушивать? Я одна жить буду, это к тебе Влад захаживает.

— Ага, ну-ну. Одна она! Иванникова, меня-то не лечи! — хитро взглянула подруга. — Видела я позавчера, как тебя какой-то парень домой провожал. Жаль, темно на улице было, не разглядеть совсем. Тёмненький какой-то, высокий, на Набиева нашего из 11 "Б" чем-то похож. А у тебя губа не дура.

Ощутив, как предательски вспыхнули щёки, согнулась в три погибели над чемоданом, надеясь, что Инна ничего не заметила.

— Да это так, друг…

— Угу. Я, например, с друзьями не целуюсь, а вот ты…

— Инна! Прекрати! — швырнула в неё смятой футболкой, и та едва не угодила в фарфоровую статуэтку, аккуратным рядком расставленные на книжной полке.

— Ладно, как надумаешь, так расскажешь. Побегу, сама доразберёшь, а то скоро Влад приедет.

Влад этот появился в её жизни самое что ни на есть вовремя, ведь если бы не он, всю свою неуёмную энергию подруга бы точно переключила на меня, и тогда бы уж наверняка давным-давно раскусила. Тем более шифровальщики из нас с Яном, как оказалось, никакие. Наверное, виной тому с каждым днём всё крепче засыпающая бдительность. Ведь чем больше проходило времени, тем сильнее казалось, что нет в наших чувствах ничего противоестественного. Разве имеет значение возраст, социальный статус, да и вообще всё что угодно, если двух людей тянет друг к другу и они хотят быть вместе? Разве это зазорно — быть счастливыми?

Я наслаждалась каждым днём, стараясь не думать о плохом. Просто не допускала мрачные мысли, отгоняя прочь любой негатив.

Собеседование в вечерней школе прошло хорошо. Директор, Валерий Васильевич, с радостью был готов принять меня хоть завтра, ведь в школе катастрофически не хватало кадров.

— Преподаватель физики уже месяц ведёт у детей труды! Разве это нормально? Учитель музыки уволилась на прошлой неделе. Природоведение преподавать пока некому — место вакантно. А нынешний учитель английского языка через месяц уходит в декрет и, судя по всему, вряд ли вернётся обратно.

Так что ждали они меня с распростёртыми уже на полную ставку.

Причину такой текучки кадров озвучил расплывчато и крайне неохотно: дети сложные, большинство из неблагополучных семей. Трудно с ними, вот и не выдерживают учителя. Нервы дороже. Но я согласилась на должность практически не раздумывая. Ничего, как-нибудь приструню молодых разгильдяев. Мне, главное, отдать первый взнос за дом, а там видно будет.

Домой шла в приподнятом настроении — как же всё удачно складывается! Хотелось скорее увидеть Яна, поделиться своей радостью. Жаль, что придётся ждать до завтра, сегодня у них там снова какие-то семейные посиделки, приём гостей. Вот жизнь у людей — каждый день праздник.

Каково же было моё удивление, когда, поднимаясь на этаж, увидела прислонившегося к входной двери Яна. Скрестив длинные ноги, скучающе изучал обшитую деревянными рейками дверь напротив.

В белом свитере, темных джинсах по фигуре… Сегодня он выглядел гораздо взрослее. Да и вообще словно стал каким-то другим… Я не видела его всего лишь один день, а изучала так, будто забыла черты и знакомилась с ними заново.

Невероятно красивый! Хотя, смешно — куда уж больше…

Присмотревшись, ахнула — волосы! Вот что придало ему возраста — он подстригся! Вместо чудесных, чуть волнистых прядей, вечно спадающих на глаза, на голове теперь торчал короткий ёжик. Эта метаморфоза с внешностью словно сделала из него другого человека. Он больше не был мальчиком — молодой мужчина, сразивший наповал моё сердце.