Костры из лаванды и лжи - Валерия Шаталова

само собой, это одно дело. А если причиной стала чья-то неосторожность, или халатность или даже… – она осеклась, – если имел место поджог, то это намного серьёзнее.

– Ну какой поджог… – голос Жени звучал глухо и устало. – Расскажем, как было, кот разбил банку, там оказалось что-то горючее. Что тут обсуждать?

За спиной воцарилось молчание. А через некоторое время послышались приглушённые всхлипы.

– Ну что ещё? – Женя повернулась и бросила раздражённый взгляд на бывшую подругу.

– Мне страшно… – прошептала та. – Если меня уволят из отеля, то я не просто потеряю работу. Это будет означать конец всей моей карьеры. Я так долго работала, чтобы добиться всего…

– А почему тебя должны уволить? – непонимающе уточнила Женя.

– Свечи, – кратко пояснила Моник и устремила на неё умоляющий взгляд. – Вот если бы мы пришли в башню, а там свечи кто-то до нас зажёг…

– Ты предлагаешь мне дать ложные показания? – прошипела Женя. – Ты! После всех гадостей, что уже мне сделала?!

Моник молитвенно сложила ладони перед грудью.

– Пожалуйста, Эжени! Я же не прошу тебя взять всю вину на себя… Просто давай скажем, что мы с тобой пришли в башню, пытаясь выследить таинственных сатанистов. Помнишь, ты мне рассказывала, что однажды нашла следы чёрной мессы в той комнате, а потом они таинственным образом исчезли?

– Подожди, – Женя в изумлении села в кровати и закуталась в простынь. – Хочешь сказать, что та первая пентаграмма – не твоих рук дело?!

Моник замотала головой и открыла рот, собираясь что-произнести, но в коридоре вдруг послышались шаги, и она замерла, прижав палец к губам. Через пару минут звук удалился и стих, а Женя продолжила допытываться.

– Тогда что ты там делала? Зачем чертила мелом звезду? Для чего вообще эти свечи?

– После твоего рассказа я подумала… – француженка отвела глаза. – …подумала, что это неплохая идея – припугнуть тебя ещё раз. Таким же образом.

– Но Моник! – воскликнула Женя.

– Тише! – та снова прижала палец к губам. – В больнице не разрешено бродить по ночам и тем более ходить друг к другу в гости.

Женя послушно понизила голос и проговорила:

– Но если это не ты… значит, в отеле действительно орудуют какие-то сектанты?!

Моник вздохнула и посмотрела в окно.

– Если честно… Эжени, мне кажется, тебе это привиделось. Или приснилось, не знаю. Как с теми призраками в доме барона Сен-Мара. Не обижайся, но… – она пожала плечами и затихла, а Женя сидела и переваривала её признание.

– Послушай, – через некоторое время Моник прервала затянувшееся молчание. – Нам обеим это выгодно. Ну зачем тебе портить своё резюме? Ведь вскрывшиеся обстоятельства потянут одно за другое, и правда о том, что ты не совсем… эм-м… не совсем в порядке выплывет наружу. Кто тебя после такого на работу возьмёт?

Женя бросила на француженку гневный взгляд:

– Я была в полном порядке, пока ты не начала меня запугивать, пытаясь убедить, что я не в своём уме.

– М-м-м… ты правда не понимаешь? – теперь Моник смотрела на неё с искренней жалостью.  – Большая часть всех тех ужасов, что ты мне описывала – действительно игра твоего воображения. Я же наоборот, хоть и не горжусь этим, действовала, опираясь на твои рассказы. Постфактум, так сказать. И к тому же пирофобию ты вообще из России привезла.

– Нет. Моя мама… здесь во Франции… – Женя споткнулась о неожиданную мысль и замолчала.

В памяти всплыл недавний разговор с Кристианом, после того, как она увидела фото своей погибшей мамы, Катрин Арно, на его каминной полке.

– Так получается, мы не просто однофамильцы… А самые настоящие родственники!

– Получается, так, – новообретённый двоюродный брат подвёл Женю к дивану и с поразительным хладнокровием разлил по чашкам напрочь остывший чай.

Женя присела с краю, но лишь спустя несколько минут решилась произнести то, что вспыхнуло в голове в первую же секунду:

– Кристиан, я… я хотела бы… Где она похоронена? – её голос предательски задрожал. – Я не знаю, как всё организовали тогда, после пожара. Как это вообще всё делается здесь, во Франции… Её наверное кремировали, да? Мне хотелось бы с ней увидеться… навестить её могилу.

– Ох, Эжени! – он наконец пришел в себя и, потянувшись, с сочувствием сжал её ледяные пальцы. – Я пока ничего не понимаю в том, что ты мне только что рассказала, но одно знаю точно – тётя Катрин не погибла при пожаре семнадцать лет назад!

Женя ахнула и нервно вскочила, прижимая руку ко рту.

– Х-хочешь с-сказать… – губы отказывались ей подчиняться. – Кристиан, она что, жива? Я могу с ней встретиться?! Господи…

– Эжени, ты неправильно меня поняла, – торопливо воскликнул он, тоже поднимаясь на ноги. – Тётя Катрин действительно погибла, но это произошло не в далёком прошлом, а всего лишь три года назад. Авария.

В тот момент Жене было не до сопоставления фактов. Шок от информации, которая только что обрушилась на неё, как тридцатиметровая волна цунами, был настолько силён, что она забылась мёртвым сном в гостевой спальне Кристиана, отключилась сразу же, лишь только голова коснулась подушки. А утром проспала и в спешке уехала на такси на работу.

Но вот теперь кусочки пазла в голове сложились, вызывая очередные вопросы…

«Если мама не погибла в пожаре, и дом цел и невредим, то пожара, выходит, не было? Но откуда тогда взялась пирофобия?!»

Из размышлений её выдернул настойчивый голос Моник.

– Эжени, если сказать полиции правду, то мы обе останемся без работы, понимаешь? Это даже не ложь в чистом виде, просто нужно опустить некоторые факты…

Моник подалась вперёд и схватила Женю за запястье. Забинтованную руку тут же прострелила боль.

– Ай!

– Ох, извини, Эжени. Я не хотела, – она тяжело вздохнула. –  Знаешь, я тоже безумно устала и тоже страшно переживаю из-за всего случившегося. А мне в моём положении нельзя нервничать. Понимаешь? Мне нужна эта работа, – Моник опустила руки на свой пока ещё плоский живот. – Нам нужна…  Так давай поможем друг другу. Что скажешь?

Остаток ночи Женя провела без сна, снова и снова мысленно репетируя речь. Так, чтоб враньё…

«Не враньё, лишь часть правды. В конце концов Моник права: никто не пострадал – и это главное. И башню давно потушили. Ущерб нанесён только материальный. Мне кстати тоже, ведь телефон остался где-то там. Так и лежит, наверное, расплавленной кучкой пластика на пепелище. Сейчас бы Максу позвонить и рассказать обо всём…»

Жене катастрофически не хватало его дружеского оптимизма и здравых советов. Всё так запуталось, что, казалось, ещё немного, и