День луны - Чингиз Абдуллаев

— Нет, — быстро возразил генерал, — не дома.На даче, в моем сейфе.

Абуладзе поднялся. Посмотрел на генерала.

— Но почему, почему все это нужно было придумывать? Увас же было все. Кафедра, научное звание, известность, хорошее положение.

Лебедев скривил тонкие губы.

— Какая глупость! — презрительно сказал он. —Мои коллеги владеют на Западе целыми виллами, а я тут свою дачу достроить немогу.

И вы считаете, что у меня есть все. Типично советскийменталитет.

— Вы подставили под удар стольких людей!

Вы, ученый, разве не подумали, что может случиться, еслихотя бы одну капсулу разобьют?

— Там были не все компоненты, — хмуро сказалЛебедев, — болезнь вполне поддавалась излечению.

— Да, — печально сказал Абуладзе, — теперь явижу, что у вас было не все. Вам не хватало для научных успехов такогокомпонента, как совесть, генерал. Прощайте. — И, повернувшись, он пошел квыходу.

Генерал остался сидеть в своем кресле.

Потом, подумав немного, открыл ящик стола, где у него лежалпистолет. Выстрел раздался ровно через двадцать минут после ухода ТенгизаАбуладзе.

— Здесь? — спросил Абуладзе, глядя надом. — Здесь, — улыбнулся Борисов, — но вообще-то этонеправильно. Отец ведь обещал ему самому починить этот паровоз.

— Ах, дорогой мой человек! — покачал головойАбуладзе. — Разве в паровозе Дело? Такие, как Сизов, мне жить помогают.Можно ходить по улицам, воздухом дышать, с людьми разговаривать. И знать, что стобой в городе такой человек живет. С такими тяжелыми ранениями он на однойруке с верхнего этажа на балкон спустился. И не для того, чтобы жизнь себеспасти. А чтоб нам все рассказать. Чтобы про предателя предупредить. И с такимиранениями весь день продержался. И даже освободиться во второй раз сумел. Воткто настоящий герой. Пока он выздоровеет, много времени пройдет. Врачи говорят,месяца три, не меньше. А он сыну обещал этот паровоз на следующий деньпочинить. Нет, дорогой, я обязан туда подняться.

— Идем, идем, — потянул его Борисов.

Они поднялись по лестнице. Лифт опять не работал. Позвонилив дверь. Ту самую дверь.

И та же девочка, дочка Сизова, открыла дверь.

Теперь ее взгляд был уже не детским, а по-взрослому мудрым иосмысленным. За День Луны она прошла весь курс своего подросткового осмысленияжизни — от ненависти соседей и проклятий в адрес ее отца до восторженных,слезливо-умиленных лиц тех же людей.

Она познала науку притворства и увидела Ложь в еепервозданном виде. И потому теперь, стоя на пороге своей квартиры, она сурово имолча смотрела на незнакомцев, стоявших перед ней.

Внезапно из другой комнаты вышел ее младший брат. Онпо-прежнему волочил свой сломанный паровозик. Не обращая внимания на чужих, онподошел к сестре.

— Опять не лаботает, — твердо сказал он.

— Ах ты, мой дорогой! — наклонился к немуАбуладзе. — Я тебе другой паровоз принес, еще лучше. — И протянул емубольшую коробку с целой железной дорогой. И, опустившись на корточки, почему-тозаплакал, глядя на этого мальчика.

— Как мой внук, — говорил Абуладзе сквозьслезы, — совсем как мой внук.

Ребенок стоял перед ним, прижимая к груди огромную коробку стакой заманчивой игрушкой, и глядел на этого плачущего большого человека, непонимая, что происходит. Он не осознавал, что вчера его папа и этот незнакомыйдядя спасли тысячи таких детей, как он.

И поэтому полковник Абуладзе мог позволить себе сидетьтеперь на корточках и плакать перед этим ребенком. Может быть, это и была еговысшая награда. TЦ — условное сокращенное название антитеррористического центраФедеральной службы безопасности.