1917–1920. Огненные годы Русского Севера - Леонид Прайсман

Пользуясь всеобщей поддержкой местного населения, войска района росли и превращались в сильные боевые единицы. 10 сентября 1919 г. в Печерском уезде закончилось формирование на базе партизанских отрядов (командир полка полковник В. Ахаткин) 10-го ССП, насчитывавшего около 1100 штыков. В октябре 1919 г., после окончательного формирования 3-го батальона полка число штыков составило 2700, в январе 1920–3800. В 1-м ССП летом 1919 г. было около 1000 солдат; в январе 1920–2766. 17 декабря 1919 г. в Усть-Куломе на Верхней Вычегде началось формирование 14-го ССП, на базе остатков особого отряда Орлова под командованием полковника Бараева, почти целиком состоявшего из солдат и офицеров коми (удмуртов). В то время как в декабре 1919 – начале 1920 г. боеспособность ВССО стремительно падала, в этих районах белые части рвались в бой. В январе 1920 г. два батальона 14-го ССП и часть 10-го ССП начали наступление, выбив красных из деревень Порог, Мамыль и др. Для того чтобы сдержать наступление белой группировки, красному командованию пришлось перебросить на это направление значительные силы. Но судьба Русского Севера решалась не здесь. В январе – начале февраля 1920 г. ничто не предвещало в этом районе близкую катастрофу. Продолжалась обычная фронтовая жизнь, в которой находилось место и для развлечений. 31 декабря 1919 г. в культурно-просветительный отдел штаба в Архангельске из Ижмы была отправлена служебная телеграмма: «31 декабря устраиваю первый спектакль произведений Чехова. Труппа состоит из офицеров. Штабс-капитан Касаткин». Обстановка не изменилась и 6 февраля 1920 г. Командир 10-го ССП полковник Ахаткин писал в Архангельск: «Младшим инструктором по устройству спектаклей мною предназначен 10-го полка подпоручик Молчанов с исполнением своих прямых обязанностей. Постоянных учителей и лекторов нет. Еженедельно устраиваю чтения с туманными картинками. Открыта школа грамотности. Не найдете ли возможности выслать подвижной кинематограф?»[690]

Но такая спокойная жизнь продолжалась неделю. 14–16 февраля в Ижме восстали солдаты нестроевой роты и пулеметной команды 10-го ССП. Они арестовали полковника Ахаткина вместе со штабом Печерского района. Был создан ревком. Восстание было спровоцировано необоснованными слухами о планах командования по переброске 10-го полка на архангельское направление, а затем эвакуации его в Норвегию. В нервной обстановке февраля 1920 г. солдаты были готовы поверить во что угодно. Отправив арестованных офицеров в Ижемскую тюрьму, мятежники тем не менее не освободили из нее большевиков и пленных красноармейцев. Остальные подразделения полка мятеж не поддержали и начали наступление на Ижму под руководством поручика А. А. Рочева. Но полученные известия о бегстве Миллера и падении Архангельска оказали деморализующее воздействие на солдат, и вместо подавления мятежа роты 10-го полка они присоединись к мятежникам. Большевики и пленные красноармейцы были освобождены из тюрьмы. 25 февраля Печорский ревком послал приветствие 6-й Красной армии.

24–25 февраля Удорская группа войск 1-го и 14-го ССП решила капитулировать. Был образован ревком, арестованы офицеры. Но восставшие не были готовы к безоговорочной капитуляции и послали делегацию в Яренск во главе с прапорщиком Б. С. Корсаковым для переговоров об условиях сдачи. Но 26 февраля восстала пулеметная команда, к которой присоединились и другие части группировки. 8 марта белые капитулировали.

Единственным районом Русского Севера, где белые продолжали сопротивляться и после бегства Миллера и падения Архангельска, был район проживания коми-зырян. 25 февраля командование 14-го ССП в Усть-Куломе предложило красным начать переговоры о сдаче, но на определенных условиях. Красное командование отказалось вести переговоры и требовало полной капитуляции. 28 февраля командир Троицко-Печорской группы войск капитан В. Шульгин предложил начать мирные переговоры. Он сформулировал следующие пункты мирного соглашения: «1. Прекращение активных действий с обеих сторон. 2. Не вводить советские войска в Троицко-Печорский район и в пределы реки Печора 4. Должны быть даны полные гарантии со стороны советских войск о недопустимости какого бы то ни было террора, как то: убийств, грабежа, насилия, произвола, мародерства, спекуляции, так как таковые нами считаются подсудными преступлениями. 5. Должны быть даны гарантии всеобщего избирательного права, пользующихся авторитетом и доверием от населения лиц»[691].

Видимо, Шульгин хорошо знал нравы красных, что следует из списка перечисленных условий. Но Шульгин хотел большего. Он предложил создать в верховьях Печоры и Вычегды «нейтральную зону», где не будет ни красных, ни белых, т. н. Печорскую республику, некий вариант Дальневосточной республики, но, в отличие от последней, совершенно независимой. Печорскую республику предполагалось создать как государство народа коми, фактически независимого от Советской России. Но этим мечтам офицеров и общественных деятелей коми не суждено было сбыться. В начале марта 1920 г. красные начали решительное наступление, 3 марта заняли Порог и Мамыль, развивая наступление на Троицк-Печорск. 4 марта Шульгин согласился на безоговорочную капитуляцию. Но не все его подчиненные были готовы сдаваться большевикам. Начальник Аныбского гарнизона подпоручик В. М. Цикин категорически отказался выполнять приказ о сдаче. 4 марта 1920 г. два батальона красной пехоты при поддержке артиллерии и кавалерии атаковали маленький гарнизон. В обороне села участвовали практически все местные жители. В ночь на 5 марта гарнизон и жители Аныбы капитулировали.

6 марта после упорного боя красные ворвались в Троицк-Печорск. Шульгин и несколько офицеров бежали в Усть-Щугров, но он был окружен красными частями, и 9 марта автор планов создания республики Коми и его сторонники капитулировали. 13 марта красное командование отдало приказ о прекращении боевых действий на Печоре, но отдельные группы бойцов Северной армии продолжали борьбу. Отряд поручика Рочева ушел в леса и до начала 1922 г. вел партизанские действия.

Как проходила эвакуация из Архангельска, о которой большинство бойцов Северной армии узнали уже в плену? Хотя план эвакуации, составленный генералом Квецинским, был полностью оторван от реальности, о чем мы писали выше, какие-то шансы на его успех из-за пассивного поведения советских войск все-таки были. Ротмистр Юшко, отступавший в составе группы генерала Данилова, писал об этом: «Обстановка была самая мирная, уже полторы недели как большевики на нас не наступали и во время отхода не преследовали»[692]. Добровольский отмечал: «Хорошо, что неприятель не особенно наседал и между ним и нами образовалась зона, в которой шло усиленное братание»[693]. Соколов писал о положении на фронте в середине февраля: «Хотя положение последнего (фронта. –Л. П.) и не было блестящим, но особенно угрожающего ничего не было, ибо большевики не наступали. Воинские же части постепенно таяли и таяли»[694]. Но наиболее яркое свидетельство того, насколько большевистские командиры не верили в свой неожиданный успех, оставил генерал Данилов. Полковник Костанди, писал он, по собственному желанию с разрешения Миллера и согласия профсоюзов, которым была передана власть в городе перед бегством белой верхушки, стал комендантом города и уговаривал члена реввоенсовета 6-й армии Кузьмина как можно скорее прибыть в Архангельск с регулярными частями Красной армии для предотвращения уже начавшихся грабежей. Только 21 февраля красные части вступили, наконец, в покинутый белыми утром 19 февраля город. Самой большой неожиданностью для красного командования стала стремительная ликвидация СО. Оно никак не могло поверить, что слабая, отдавшая лучшие части на другие фронты, 6-я армия победила. Кузьмин назвал победу красных «удивительно счастливой»[695].