Сестры Гримм - Менна Ван Прааг

Скарлет читает письмо дважды. Ее захлестывают гнев, желание и страх, ее рукам становится горячо, и с кончиков пальцев сыплются искры. Одна из них поджигает письмо.

– Черт! – Скарлет роняет горящее письмо. – Черт, черт, черт!

Она затаптывает пламя и глядит на золу на половицах. Это знак. Она должна позвонить ему, она не может откладывать это и дальше.

11.49 пополудни – Голди и Лиана

Никогда не думала, что любовь и ненависть могут вот так сплестись воедино. И, разумеется, не подозревала, что смогу возненавидеть Лео. Я полагала, что это может случиться, только если разлюблю его. По идее, я должна была его уже разлюбить, должна была вырвать из моего сердца все теплые чувства к нему. Но я не могу, как сильно ни старалась бы это сделать, как ни силилась бы освободиться от него, меня все равно привязывают к нему такие же крепкие узы, как и прежде.

Возможно, мне просто нужно какое-то время, чтобы ненависть укоренилась и выжгла любовь. Надеюсь, это произойдет быстро. Я не могу выдерживать это противостояние любви и ненависти в своем сердце, которое разъедает меня изнутри. Мне хочется уйти от самой себя. И, поскольку я не пью и не употребляю наркотики – кстати, сейчас самое подходящее время, чтобы начать, – единственное, что мне остается, это забытье. Вот только уснуть все никак не получается, так что я звоню Лиане.

Она отвечает после второго гудка.

– Извини, – говорю я. – Я знаю, что ты на работе, но…

– Все в порядке, – отвечает она, немного задыхаясь. – Моя смена начнется только через десять минут. Что случилось? Почему ты плачешь?

– Я… я…

– Успокойся. Не торопись. Я здесь, я подожду. Я никуда не уйду.

Зная, что моя сестра ждет, я даю волю слезам и рыдаю, рыдаю.

Наконец мои всхлипы затихают.

– Я здесь, – говорит Лиана. – Я с тобой.

Киваю, пусть и зная, что она не может видеть меня. Я не могу подобрать слов.

– Это из-за Лео? – нерешительно спрашивает сестра. – Он тебе что-то сделал?

Киваю опять.

– Он… убил мою ма.

– Но… – Голос Лианы звучит мягко. – Я думала, она умерла четыре года назад.

– Так оно и есть, – говорю я, радуясь, что Ана отреагировала так спокойно. Сейчас она – это мой спасательный круг.

– Я что-то не пойму. – Лиана говорит все так же невозмутимо. – Разве ему не столько же лет, сколько и нам? Разве четыре года назад он не был ребенком?

– Да. Но… – Делаю глубокий вдох. – Это прозвучит как бред, но… Он не совсем… человек.

– Понятно.

– Ты не считаешь, что у меня бред?

– Нет.

Я чувствую одновременно облегчение и удивление.

– Почему?

– Не знаю. В последнее время я начала гадать, не являюсь ли я, не являемся ли мы… Как бы то ни было, я вижу, знаю и делаю такие вещи, которые не могу объяснить. Во всяком случае, объяснить рационально.

– Да, – говорю я. – Я тоже.

Теперь, когда я призналась в этом вслух и услышала, как это сказала и она, мне становится немного легче.

– Взять хотя бы нашу встречу, – говорит сестра. – Как это можно объяснить?

– Да. И он рассказывал мне о том месте. Мне кажется… мне снятся сны… об этом самом месте, Ана. Но откуда о нем узнал он?

Лиана молчит и ждет.

– Я ничего ему не рассказывала, не упоминала детали. А что, если он накачал меня наркотиками, или загипнотизировал, или…

– Если он хотел просто соблазнить тебя, зачем ему было говорить тебе о… том, что он сделал?

– Вот именно. Он знал, что это заставит… что я его возненавижу. Знал, что после этого я больше не смогу его любить.

Ана молчит, а когда прерывает молчание, я заранее знаю, что она собирается сказать.

– Но ты ведь все равно любишь его, да? Не хочешь любить, но все-таки любишь.

12.01 пополуночи – Голди и Лиана

Мы опять замолкаем. Ведь что тут можно сказать? Моя сестра достаточно мудра, чтобы понимать – у нее нет подходящих слов, таких для данного случая просто не существует. Она понимает, что единственное, что она может сделать – это молча поддерживать меня, и этого мне довольно.

– Я тут думала о твоих снах, – говорит Лиана, наконец. – И об остальных наших сестрах. Полагаю, нам надо попытаться их отыскать.

Я ничего не говорю.

– Ведь тебе даже известно, где работает одна из них, – не унимается Лиана. – Если мы не… Уверена, вдвоем мы сможем ее убедить. Тебе так не кажется?

– Думаю, да.

Я знаю, что Ана права, и тоже хочу их найти. Просто сейчас у меня едва хватает сил на то, чтобы дышать, так что не может быть и речи о новых встречах.

4.01 пополуночи – Беа

– Где ты, Вэл? Куда ты подевался?

Беа вытирает глаза и с силой бьет себя по щеке. Боль от удара дарит ей минутное облегчение, но этого недостаточно. Она может нормально дышать, только когда физическая боль становится достаточно остра, чтобы заглушить душевную. Девушка сдирает струп с пореза на своем бедре.

– Мне страшно, Вэл. – Она представляет себе, что он рядом. – Я все время так зла. И не знаю, что я могла бы…

Чтобы успокоиться, Беа думает о докторе Финче и об их последней встрече. О его тщедушном теле под ее телом, о ходящей ходуном впалой груди. Затем она вспоминает обнаженное пухлое тело Вэли. Ее совенок. Беа пытается выбросить его образ из головы и представляет себе слабовольное лицо доктора Финча, его растрепанные волосы, щетину. Сплошное жеманство. Какой козел. Она никогда не находила его привлекательным. Поначалу (после того, как он предоставил ей доступ к полетам на планере) она занималась с ним сексом, потому что желала узнать его получше. Ей хотелось постичь каждую его идею, каждую искру вдохновения, вспыхнувшую в его – по общему мнению – блестящей голове. Однако вскоре девушке стало ясно, что он куда больше похож не на сокола, а на кукушку. В отличие от ее милого Вэли, который во всех отношениях был лучше любого из людей, которых она когда-либо знала. Ее глаза опять наполняются слезами.

– Помоги мне, Вэл, – просит она. – Пожалуйста, я больше не могу это терпеть.

5.04 пополуночи – Скарлет

Скарлет видит сон, она то погружается в него, то просыпается, стараясь удержать его обрывки. Ей часто снится этот сон, в нем Скарлет находится в месте, которое ей знакомо, хотя прежде она тут и не бывала. Здесь растут леса, текут ручьи, кругом камни, мох и туман. Это мог бы быть Озерный край, вот только все здесь белое, словно обсыпанное снегом. Однако снег тут не идет, вместо этого сверху сыплются листья, падают постоянно, и не с деревьев, а с неба. И тут никогда не бывает дня, а только ночь, освещенная светом неизменной луны.