Сестры Гримм - Менна Ван Прааг

Она смотрит на его прах и не чувствует ничего.

1.59 пополуночи – Лео

В Лео бушуют такие чувства, из-за которых он рад, что не сможет попасть в Навечье еще несколько дней. Если бы он мог очутиться там сейчас, то затеял бы резню, не уступающую той, которая последовала за смертью Кристофера – четыре-пять убийств в месяц на протяжении пяти лет, почти три сотни… Теперь эта цифра ужасает его, особенно после того, что он увидел в глазах Голди, когда, наконец, открыл ей правду. Она сочла его чудовищем. Он, и правда, чудовище. Осознание этого не ослабляет его ярости, а только обостряет ее. Он хочет уничтожить все и вся, и более всего себя самого. Лео потерял ее, и виноват в этом сам. Наверное, это даже хуже, чем смерть Голди от рук ее отца.

Он такой глупец. Если бы мог, он покончил бы с собой прямо сейчас. Но, к сожалению, за этим ему придется отправиться в Навечье. Звезда в нем неуничтожима, во всяком случае, на Земле. Если Лео перестанет убивать, его свет и жизнь мало-помалу угаснут, но мгновенная смерть для него невозможна. Те способы самоубийств, которые используют обычные смертные, для него недоступны – его может убить только сестра Гримм или его отец, его командир.

Хорошо, что ему не придется долго ждать. Если Голди и не убьет его, когда вновь попадет в Навечье (при нынешнем своем настрое она, вероятно, будет рада, если ей представится такой случай), тогда это сделает Вильгельм. Лео не станет противиться, ему плевать, что в нем угаснет свет. Его не пугает смерть. Ему хочется одного – чтобы она пришла быстрее.

2.33 пополуночи – Лиана

Любимое кафе Кумико на глухой улочке в Кэмдене работает только по ночам. Лиана надеется, что оно будет пустым, и что Кумико простит ее. К концу ночи ей хотелось бы оказаться в объятиях своей возлюбленной, потому что сейчас она отчаянно нуждается в утешении.

Следуя совету Голди, Лиана приготовилась сделать широкий жест, включающий в себя поэзию и малое количество одежды. К сожалению, даже в этот поздний час в кафе полно народу. Ана идет по виниловым клеткам – в пол впечатаны пластинки «Битлз», Дэвида Боуи и «Роллинг стоунз», как будто это аллея славы, – пока не доходит до углового столика, за которым сидит Кумико.

– Привет, Коко.

Кумико отрывает взгляд от книги.

На мгновение Лиану охватывает ужас – а что, если Кумико проигнорирует ее?

Та медленно откидывает с лица свои черные, как ночь, волосы..

– Привет, Ана.

Лиана переминается с ноги на ногу, откладывая еще более ужасный момент, когда ей надо будет начать. Она приготовила танец, который будет сопровождать сочиненный ею стих, но и то и другое никуда не годятся.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы увидеть тебя.

– А как ты узнала, что я буду тут?

– Ты раба привычки. – Лиана пытается не обращать внимания на устремленные на нее взгляды. – Раз в неделю ты приходишь сюда, чтобы почитать «Хоббита» и постараться растянуть одну-единственную чашку кофе до самого утра.

Уголки губ Кумико трогает едва заметная улыбка.

– Я пришла, чтобы выставить себя дурой, – говорит Лиана. – Потому что я и есть дура.

– Да, ты дура. И идиотка.

Ана кивает.

– Идиотка. Дебилка…

– Дубина. Тупица. Балда.

– Все это вместе взятое и даже хуже.

– Что ж, я рада, что тут мы с тобой согласны. – Улыбка Кумико становится шире. – Ну, и что же ты собираешься предпринять, чтобы это исправить?

– Я попытаюсь вновь завоевать твое сердце, если ты дашь мне такой шанс.

Коко закрывает «Хоббита».

– Продолжай.

– Я больше никогда не стану встречаться с Мазмо. Я вышла на работу в «Теско» – расставляю там товары по полкам. Судебные исполнители забрали все, что у нас было, и мы переезжаем на съемную квартиру в Хэкни. – Лиана чувствует, что начинает потеть, и понижает голос. – И я написала тебе стихотворение. Оно плохое, почти без рифм, но оно…

– Ты вышла на работу в «Теско»? – Кумико поднимает бровь. – В самом деле? Ну, и как?

– Омерзительно. Меня с души воротит. Но ты была права, я ужасно избалована и теперь пытаюсь…

– Говори громче. – Кумико подается вперед. – Я тебя не слышу.

Лиана усмехается.

– Тебе это нравится, да?

– Да, немного.

3.33 пополуночи – Беа

В своей детской спальне Беа видит детские сны. Сегодня она охотится. Начинает с птиц, подкрадываясь к ним бесшумно, как кошка. Поначалу ей нравится ловить воронов, когда они чистят перышки или выковыривают из почвы червей. Однако скоро ей это надоедает, ведь взрыв перьев на палых листьях – это слишком легко. Куда интереснее пронзать шипами боярышника сердца летящих птиц, но после нескольких десятков жертв ей надоедает и такой способ охоты.

Приятно, что с каждой убитой птицей в нее вливается новая порция жизненных сил, и она может подниматься все выше надо мхом, камнями и ковром из опавших листьев. Три убитые птицы подряд – и она поднимается над верхушкой старого дуба, шесть убитых птиц – и она взмывает на несколько сот метров, двенадцать – и она воспаряет к звездам.

Во сне Беа спрашивает себя, почему здесь нет ее отца, и ответ тут же находится – он не хочет вести ее за ручку и дает ей возможность учиться самой. Он предоставил ей полную свободу, чтобы она могла сполна насладиться каждой из своих побед. За это Беа ему благодарна. Ее мама никогда не была настолько великодушной.

С каждым часом сила Беа растет, и она все больше отходит от той себя, которой была на Земле. В Навечье она другая. Здесь девушка не только может творить то, что раньше представлялось ей невозможным, но и чувствует, что ей уже не одиноко – наверное, потому что здесь все пропитано ее отцом – каждое дерево, каждая речка, каждый лист. Здесь все окутано его произносимыми шепотом угрозами, которые заставляют ее постоянно быть начеку.

Проснувшись, Беа не помнит ни один из образов своего сна, но в ней остались отголоски разбуженных им чувств – смелости, уверенности в своих силах, невозмутимости. Она сорвала с себя свою женскую оболочку и теперь может быть свирепой, буйствовать и вести себя так, как ей хочется.

8.33 пополуночи – Скарлет

Отперев дверь кафе, Скарлет перешагивает конверты, лежащие на половике, не подбирая их. Заметив письмо с адресом, написанным от руки, она нагибается, вспомнив об анонимном рассказчике, приславшем ей «Красную Шапочку», и надеясь, что это еще одна сказка. Это определенно подняло бы ей настроение.

26 октября

Скарлет!

Надо же, я пишу тебе настоящее любовное письмо – впечатляет, не правда ли? Ты не думала, что я на это способен, и я тоже не думал. Пишу такое письмо в первый раз. Собственно, прежде мне вообще не доводилось писать писем. Я отправил тебе несколько любовных сообщений, но теперь вспоминаю, что они в основном касались секса… Однако не будем отвлекаться. Прости, что не звонил и т. п. с тех самых пор, когда мы подожгли то гостиничное постельное покрывало. Как это могло произойти? Я тогда был сосредоточен на другом. Оно оказалось недешевым – они удержали его стоимость с денег на моей кредитке, – но дело того стоило. Однако я отвлекся снова. Наверное, ты думаешь, что я позабавился с тобой и смылся, вернувшись в Лондон? Это не так. Да, я сейчас в Лондоне, но только потому, что ты отказалась от нашей сделки, и мой босс вызвал меня к себе. Я пробуду здесь еще несколько недель. Может, приедешь ко мне? Обещаю, что ты не пожалеешь…