Валашский дракон - Светлана Лыжина

– Добрый день, Ваша Светлость, – сказал комендант, даже не надеясь на ответное приветствие. – Эти господа прибыли по поручению короля.

Каждое дуновение ветра, тёплого и приятного, приносило с собой сладковатый запах. Невидимое дерево, расположенное где-то рядом, опять цвело. Воображение Влада неясно рисовало ветви, сплошь облепленные белыми цветами, и даже птиц, щебечущих среди многоцветья.

Старший из двух незнакомцев, нисколько не смутившись тем обстоятельством, что узник смотрит в другую сторону и полон безразличия, проговорил:

– Господин Дракула, именем Его Величества я явился, чтобы сопроводить вас к месту нового пребывания, в город Пешт, и содержать там под стражей вплоть до особого приказа.

Услышав за спиной «к месту нового пребывания» и «Пешт», Влад снова обернулся и теперь взглянул на королевского посланца испытующе. Заключённый не знал, что и думать.

Посланец в свою очередь посмотрел на помощника, у которого под мышкой оказался свёрток из дорогой бархатной материи бордового цвета. Что за свёрток – сразу не поймёшь.

– Господин Дракула, перед тем как ехать, вам надобно переодеться, – сказал второй незнакомец.

«Так, значит, это кафтан! – подумал Влад. – Хороший знак. Может, и ехать предполагается не в оковах?» И всё же мало удовольствия доставляет расставание с привычной вещью, пусть изношенной, и переодевание в то, что сшито на кого-то другого. Новый кафтан будто подсмеивается над тобой. Иногда упрекает, что руки длинноваты, иногда – что рост маловат. И над прежним одеянием обнова подсмеивается: «Посмотри на это тряпьё!»

Застегнув пуговицы доверху, Влад почувствовал, что плечи не на месте, и сразу вспомнил об осанке: «Сколько же времени я ходил согнувшись? Сколько времени являл собой жалкое зрелище человека сломленного? А! Всё равно теперь! Но с нынешнего дня надобно последить за собой».

Перевод в Пешт, как и нежданная обнова, мог считаться хорошим знаком. Ведь этот город находился совсем недалеко с венгерской столицы – на соседнем берегу Дуная. Невольно рождался вопрос – зачем королю держать заключённого кузена так близко от себя? Скорее всего, Матьяш намеревался побеседовать с узником, но из-за занятости не мог определить точный день и время встречи. В этом случае разумнее всего казалось держать узника рядом со столицей и в подходящий момент быстро доставить во дворец.

– Который сейчас год? – спросил Влад, поправляя рукава нового кафтана.

– От Рождества Христова тысяча четыреста семьдесят пятый, – ответил старший королевский посланец.

– А месяц май?

– Май.

«Двенадцать с половиной лет в заточении, считай, тринадцать», – подумал узник. Покидая башню, он, к своему удивлению, обнаружил, что как будто разучился спускаться по лестницам. Раньше, когда его выводили на прогулку во двор, Влад спускался и даже вниз не смотрел, а теперь перед каждым шагом раздумывал, той ли ногой ступает. Неужели от волнения?

Солнце во дворе показалось необыкновенно ярким. Щурясь, Влад с трудом разглядел, что во дворе находится дюжина вооруженных всадников. Сейчас они спешились, столпившись у колодца. Ведра не было, но, кто половчей, использовал флягу на ремешке и так добывал воду – прохладную и потому вкусную. Менее ловкие пытались отбирать её у добытчиков, и даже затеялась шуточная потасовка:

– Дай, дай глотнуть. Ну, ты чего!

Лошади нашли себе корм, объедая одуванчики, цветущие у подножия крепостной стены. Телеги во дворе не оказалось. «Ещё один хороший знак, – решил Влад. – Раз повезут не в телеге, значит, уж точно цепей не наденут».

Северные ворота, решётка на которых до сей поры всегда оставалась опущенной, теперь выглядели как-то непривычно, ничем не закрытые. За ними виднелся кусочек дороги, по которой и предполагалось следовать к «месту нового пребывания». Вот подводят коня:

– Садитесь, господин Дракула.

Почувствовав даже призрачную свободу, Влад вдруг удивил всех неожиданным требованием:

– Погодите. Сперва мне надо кое-кого навестить. Да пустите, не сбегу.

Комендант вместе с посланцами короля наблюдали, как их подопечный взобрался наверх крепостной стены, принялся озираться, а затем, чему-то очень обрадовавшись, поспешно спустился обратно во двор. Все присутствующие воспринимали это как загадку, которую можно разгадывать ради потехи. Узник сказал «навестить». Но кого навестить? Видя, что Влад выходит через ворота на дорогу, комендант дал знак латникам не вмешиваться, и предложил королевским посланцам идти следом:

– Дождёмся разгадки. Это может оказаться забавно.

Так они и наблюдали за узником, который, оказавшись за воротами, зачем-то полез в гору. Он продирался сквозь кусты и, преодолев некоторое расстояние, остановился под кроной цветущего дерева. Дерево росло возле стены на самой окраине дубравы, покрывавшей горный склон. Заросли кустов позволяли видеть голову узника и даже разглядеть, что тот улыбается, но происходящее, конечно же, оставалось для наблюдателей непонятным.

«Так вот как ты выглядишь, – Влад еле удержался, чтобы не произнести этого вслух. – Всё-таки черёмуха. Если б ты знала, до чего мне жаль, что встреча наша продлится недолго. Если б мог, я сидел бы целыми днями, прислонившись спиной к этому стволу, шершавому, с растрескавшейся корой. Я вижу, эти трещины глубоки, и одна твоя ветвь наверху уже засохла. Ты стареешь, как и я. Пора стареть, ты порядочно выросла – вдвое выше человека. И крона широко раскинулась. Должно быть, тебе не о чем жалеть. Ты преуспела в жизни. Сколько раз ты цвела и радовала глаз прохожего! Сколько дала плодов! А в округе наверняка растут твои дети. Ты преуспела в жизни. Но вот преуспею ли я? Успею ли наверстать упущенное, если Матьяш меня всё-таки освободит?»

Ветер утих, поэтому черёмуха стояла неподвижно. Не только ветви, но и кисточки с цветами теперь почти не качались, и лишь время от времени на траву падало несколько лепестков, которые Влад пробовал хватать налету. Лепестки падали медленно. Каждый в отдельности поймать было легко, но все сразу – трудно.

«Что ты хочешь мне сказать, черёмуха? – мысленно вопрошал Влад. – Что за оставшиеся мне годы я уже не успею схватить налету всё, что упустил? Да, я потерял время – тринадцать лет. Твоей корой и твоей засохшей ветвью ты показываешь, что тринадцать лет – это целая жизнь. Разумом я понимаю твою правоту, но не верю. Мне почему-то кажется, что прошло совсем мало времени и что люди, которых я оставил в Трансильвании, продолжают ждать меня где-то поблизости от тех мест, и что война, которую я вёл, была не так давно. Мне почему-то кажется, что если умеючи взяться, то можно всё наверстать. А вдруг мои предчувствия верны? Люди и деревья всё-таки разнятся меж собой. Дерево не может дать плодов прежде срока, но дела человеческие могут принести плод очень быстро».

Черёмуха уронила ещё несколько лепестков. Влад изловчился и поймал сразу три, но остальные упали на траву.

«Если останусь тут ещё немного, научусь ловить ещё больше за раз, – мысленно произнёс он, – но я слишком долго ждал, пока смогу увидеть тебя. Слишком долго! И поэтому сейчас мне не следует терять время, надо ехать. Дай ещё раз взгляну на прощанье, запомню…»