Принцесса викингов - Симона Вилар

Он остановился, переводя дыхание, и сейчас же Эмма запустила в него снежком. Он вновь бросился следом. Их голоса и смех звонко отдавались в холодном воздухе. Весь мир был безмолвным и белым, а огненные волосы Эммы и ее рыжий плащ, казалось, оставались единственным ярким пятном в этом застывшем мире. Он не хотел, чтобы это кончалось.

На склоне с поваленной елью он почти настиг ее, и Эмму спасло лишь то, что она, сев на плащ, словно на салазках съехала вниз. Ролло стоял наверху смеясь, пока сугроб под ним вдруг не подался – и он кубарем покатился по склону. Внизу он упал на спину, едва переводя дыхание. Эмма была совсем близко, он слышал ее смех, но лежал неподвижно. Она вдруг притихла и обеспокоенно спросила:

– Ролло, что с тобой? Ролло!

Она подошла совсем близко, когда он вдруг вскочил, поймав ее за полу плаща. Какое-то мгновение они боролись, но силы были слишком неравны.

– Ну же, рыжая, так у кого это голова распухла?

Эмма вдруг перестала сопротивляться. Все еще тяжело дыша, она смотрела в его склоненное лицо.

– Накажи же меня!

Ролло вздрогнул. Ее глаза были как темные пропасти. Он стремительно встал на ноги.

– Довольно. Нам пора возвращаться.

Она послушно последовала за ним. Ролло шел, боясь оглянуться, потому что его руки, тело, сердце в любой миг могли выйти из повиновения. Оглянулся он только тогда, когда шаги позади смолкли. Эммы нигде не было.

– Эмма!

Какое-то время он кружил по следам.

– Эмма, довольно! Хватит шуток!

Лес стоял в безмолвии.

Укрывшись за стволом ели, она вдыхала чистый запах снега и хвои и вглядывалась в полумрак. Тяжелые ветви опускались едва не до земли, скрывая ее. Под ногами пружинил ковер старой хвои. Окликая ее, совсем близко подошел Ролло. Она опустила веки.

Конунг так и не смог найти ее по следу, но вскоре снег посыпался с ветвей, и они раздвинулись:

– Не хватит ли нам играть в прятки? Нас ждут, а тебе еще предстоит понести наказание за мою голову.

Ролло усмехнулся, отряхивая плащ. Эмме уже не хотелось шутить. Не отрываясь, она смотрела на него огромными, таинственно мерцающими глазами.

– Фея… – пробормотал он, ступив на настил опавшей хвои. Ветви опустились, и они оказались отрезанными от всего мира в этом естественном шатре.

Казалось, из всех звуков осталось только биение их сердец.

«Только бы он не ушел! Только бы не покинул меня сейчас!» – молилась Эмма.

Золоченая застежка мехового плаща Ролло на бегу расстегнулась, его край волочился по снегу. В светло-русых волосах алмазной пылью сияли снежинки. Эмма ловила его пристальный взгляд в полумраке, каждой клеточкой тела ощущая присутствие возлюбленного. Ей нестерпимо хотелось, чтобы он шагнул к ней и коснулся ее, обнял. Но вместо этого она приблизилась сама и коротким движением, как когда-то с Атли, поправила плащ.

Ролло тяжело дышал, пар от его дыхания коснулся ее лица. Она узнала этот жаркий огонь в его глазах и вся затрепетала, ощущая поднимающееся от слабеющих коленей тепло. То, как он смотрел на нее, будило в ней то же чувство, как если бы он касался ее тела. У нее отчаянно кружилась голова от страха и желания стать еще ближе к нему.

«Если и сейчас он оставит меня, я действительно ничего не стою!»

Она не знала, что следует делать, чтобы удержать его, ибо была еще слишком неопытна. Очень осторожно (О небо! Так поступала и Снэфрид!) она провела тыльной стороной кисти по его щеке, твердой скуле, запустила пальцы в волосы. Ролло поймал ее запястье, останавливая, но вдруг сам прижал ее ладонь к лицу и закрыл глаза. Эмма чувствовала кожей его горячее, сбивающееся дыхание.

– Отпусти меня, – вдруг умоляюще проговорил он.

Эмма ощутила мгновенное торжество. Ролло, который никогда не менял решений, теперь был слаб, был в ее власти!

– Ни за что!

Стремительным движением она обвила его плечи, притянула к себе его лицо.

– Один лишь раз, – прошептала она у самых его губ. – Один… Об этом никто не узнает. Будь со мной, забудь обо всем. Один-единственный раз, о Ролло!.. Чтобы потом я стала сильной, чтобы сумела повиноваться твоей воле… Люби меня!

В самом сердце зимы она бормотала эти дикие, горячечные, безумные слова, словно в нескончаемом сне. Странное освещение, запах хвои, иссушающий жар в груди… Она сама испугалась силы и новизны своих чувств. На миг где-то в глубине души шевельнулся стыд, но она заставила его замолчать. Могучее притяжение, которое она испытывала к этому мужчине, удесятеряло ее силы, а ощущение своей власти над ним делало ее свободной как птица.

– Люби же меня! – задыхаясь приказала она.

Мучительная дрожь, звучавшая в ее голосе, заставила его обезуметь. Совсем близко было это прекрасное, бледное от волнения лицо. Хмель бросился в голову Ролло. Она была словно риф, который невозможно обойти, его корабль неотвратимо несло к ней, и он упивался неотвратимостью надвигающейся гибели. В ней смешались невинность ребенка и тяжкое дыхание страсти земной женщины – и эта сладчайшая смесь путала мысли, туманила рассудок. Он грубо схватил ее и впился в ее губы, не пытаясь сдерживать клокочущее в нем желание, не давая ей пошевелиться и в то же время стараясь не касаться ее тела. Но Эмма вдруг сама припала к нему.

Ролло зарычал, но она не испугалась, подчиняясь воле изголодавшегося зверя, и тогда он стал теснить ее, пока не прижал спиной к шершавому стволу. Эмма запустила руки под его плащ и гладила его спину, остро сожалея, что не может касаться его кожи.

Теперь он целовал ее спокойнее и так нежно, что внутри у нее все дрожало. Все мысли ушли, и теперь она испытывала только радость от его близости. Когда же конунг, склонившись, коснулся губами ее горла там, где расходился лисий мех, eй показалось, что тепло этого поцелуя проникло в самое сердце. Оно забилось еще неистовее, и несмотря на то, что вокруг лежал снег, тело ее покрылось испариной. Пожалуй, она и сама не знала, чего хочет, не ведала, что сейчас произойдет. Ролло с силой рванул вверх, комкая, край ее платья, и она на миг испугалась, ощутив холод там, где над коленями оканчивались вязаные чулки. Но его руки, ласкающие ее тело, оказались такими теплыми и бережными, что она только окунула пылающее лицо в мех его плаща, и тогда земля ушла у нее из-под ног, а колени оказались за спиной у Ролло.

И тотчас она ощутила его в себе, поразившись, как легко это произошло. В ее сознании невольно всплыло воспоминание о рвущей, лишающей разума боли, но никакой боли она не чувствовала. Откинув голову, она смотрела в его лицо широко открытыми глазами. Их дыхание смешивалось. Ролло едва заметно улыбнулся, заметив недоумение в ее взгляде. Его движения стали сильными и ритмичными, а сама Эмма, казалось, утратила вес, сохранив только податливый жар. Однако ее широко открытые глаза оставались настороженными и серьезными, пока все вокруг не окутал теплый туман. Теперь она словно не видела Ролло, вслушиваясь в то, что происходило в глубине ее существа. Тихое, все нарастающее блаженство, зародившееся в ней, безмерная радость плескались во всем ее теле, в сердце, в душе. Она порывисто задышала. Ролло видел, как медленно опустились ее ресницы и горло исторгло протяжный звук – мучительный стон, перешедший в счастливое воркование… Да, она оказалась именно такой, как он и ожидал.