Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944 - Армстронг Джон

Данный пункт, по всей видимости, должен был взывать к чувствам русских националистов в движении Власова. Он демонстрировал готовность советского режима казаться защитником других народов под эгидой великорусского шовинизма, как того требовала обстановка.

6. Политическая система СССР после войны должна претерпеть существенные изменения:

а) союзные республики будут ликвидированы;

б) коммунистическая партия будет преобразована в народную партию, при этом особое внимание будет уделяться образованию и пропаганде;

в) Сталина на посту главы государства заменит Андрей Андреев;

г) колхозы после войны будут распущены; во время войны такой шаг нецелесообразен.

Выбор А. Андреева в качестве главы мифического, реформированного Советского государства особо интересен; он пользовался репутацией менее подверженного доктринерству члена Политбюро, делавшего упор на большей личной ответственности в колхозной системе, и даже якобы придерживался мнения, что в задачи партизан не входит восстановление колхозов. После 1948 года Андреев потерпел поражение в борьбе с Хрущевым по вопросам аграрной политики и больше не обладал реальным политическим влиянием[232].

7. Участвующим в движении Власова коллаборационистам в случае добровольного перехода на советскую сторону обещано хорошее обращение, награды, новая форма и отпуска.

Данное предложение соответствовало линии партизанской пропаганды, за исключением того, что обещания отпуска давались редко.

8. Русские сами исправят свои ошибки и не нуждаются в помощи немцев.

Это, разумеется, было признанием наличия ошибок, которые требуется исправить, но это также являлось обращением к патриотическим чувствам русских и призывом не допустить вмешательства иностранцев в то, что русские должны и могут исправить сами.

Эти щекотливые темы Капустин должен был затрагивать в разговорах с власовцами; помимо этого он должен был вербовать других агентов внутри РОА. Для облегчения своего внедрения он получил указание написать антисоветские статьи для выходивших под контролем немцев русскоязычных газет «Заря» и «Доброволец» с использованием фраз типа «еврейско-коммунистическое Советское государство» и нападок на Сталина и НКВД. При выполнении части или всего задания он должен был вернуться при содействии партизан на советскую сторону в октябре 1943 года; по возращении ему было обещано звание героя Советского Союза и звание полковника Красной армии.

Причудливая смесь правды и вымысла, которую должны были распространять Капустин и ему подобные, видимо, представляла собой эффективное средство. Правда, относящаяся к существующей ситуации, была хорошо известна, а обещания на будущее можно было давать без опаски, поскольку проверить их было нельзя.

Аналогичные слухи распространялись и в других местах. По словам одного из власовских офицеров, бывшего полковника Красной армии, советские агенты и партизаны в районе Пскова распространяли якобы являвшиеся секретом слухи о том, что «оружие теперь находится в руках народа. Народ после войны свергнет Сталина. Но не следует забывать, что главным врагом являются немцы, а потому их надо разбить в первую очередь. И с тем чтобы не ослаблять борьбу с немцами, в настоящее время надо сражаться под руководством Сталина». Подобное мнение могло возникнуть спонтанно. Советские агенты усиленно и довольно умело использовали его по мере того, как росло недовольство местного населения немцами.

Наиболее убедительной советская и партизанская пропаганда являлась тогда, когда она особо выделяла ошибки и преступления немцев и военные поражения Германии. Используя эти темы, партизаны могли приводить убедительные доводы в пользу того, что отнюдь не коллаборационисты, а Красная армия и партизаны сражаются, чтобы помочь народу. По мере усиления советского влияния вновь появляется подчеркивание роли партии. «Коммунисты [говорилось в одной из листовок] являются друзьями народа – в отличие от немцев, убивающих ваших жен и сжигающих ваши деревни… Коммунисты заботятся о благосостоянии народа и хотят самого лучшего для вас».

В заключение следует отметить, что вовсе не партизанская пропаганда и не военные поражения немцев стали основными причинами того, что движение Власова не смогло набрать достаточную силу. Скорее нежелание нацистского руководства выработать адекватную политическую программу, провести ее в жизнь и использовать в «политической» войне вынудило «заглохнуть» это движение. Самого Власова отстранили от дел, и начиная с середины 1943 года он и его программа упоминались крайне редко. Лишь после того, как война фактически была проиграна немцами, в ноябре 1944 года была предпринята попытка «оживить» движение Власова. Но было уже слишком поздно пытаться использовать его даже в целях пропаганды.

При анализе партизанской пропаганды возникает ряд существенных затруднений. Первое из них – неполнота имеющихся в распоряжении источников. В связи с недостатком подшивок партизанских газет и особыми трудностями, возникающими при изучении использовавшихся в пропагандистских целях слухов, упоминаемых немецкими наблюдателями и осведомителями, последующее обсуждение касается главным образом использовавшихся для пропаганды листовок. Меньше всего известно о том, каков был размах выпуска листовок политическими управлениями фронтов Красной армии и отделами пропаганды партизанских отрядов. Там, где возможно, делаются различия между этими двумя источниками происхождения листовок.

Другая трудность связана с тем, что собранные немцами листовки представляют собой «случайную» подборку. Вполне вероятно, что многие советские листовки не попали к ним; более того, основная часть листовок собрана в городах, а листовки из прочно удерживаемых партизанами районов отсутствуют. Не представляется возможным дать и количественную характеристику тиражам листовок и частоте их появления. Однако повторяемость тем, используемых партизанской пропагандой, достаточно примечательна и однородна, что позволяет сделать вполне конкретные выводы о ее содержании.

Большая часть партизанской пропаганды была обращена к различным слоям населения оккупированных регионов. Подчас листовки, в особенности если они содержали короткие лозунги, не были адресованы кому-то конкретно. Но чаще призывы начинались с таких общих обращений, как «К населению районов, временно оккупированных немецкими фашистами» или «Братья и сестры в районах, временно захваченных врагом!». Постоянно действовавшие в данном месте партизанские отряды обычно обращались с призывами к населению того же района или области, часто подписываясь вместе с подпольным комитетом партии.

Время от времени в листовках появлялись стереотипные большевистские обращения типа «К трудовому населению» или «Трудящиеся Смоленской области!». В текстах также встречаются ссылки на «трудовую интеллигенцию». Не следует придавать большого значения подобным формулировкам, поскольку они лишь указывают на глубоко укоренившуюся советскую привычку проводить разграничение между участвующими в процессе производства слоями населения (рабочими, крестьянами, интеллигенцией) и «паразитами», а в условиях оккупации и коллаборационистами.