Отдай мне мужа! - Светлана Демидова

– Здравствуйте, Анна, – раздалось над моим ухом. Его голоса я не узнала и с удивлением повернула голову. Передо мной стоял тот, о ком последнее время мне так сладко мечталось перед сном. Он очень импозантно выглядел в распахнутом черном плаще с шарфом, небрежно обмотанным вокруг сильной шеи. Живое воплощение обобщенной женской мечты. В руках он держал высокую коричневую ламинированную коробку с изображенной на ней бутылкой то ли коньяка, то ли какого-то другого крепкого напитка.

Мне хотелось выкрикнуть на весь магазин: «Наконец-то!», – но я лишь сдержанно поздоровалась и произнесла, указывая на коробку в его руках:

– Вы очень кстати! Мне тоже нужно выбрать напиток в подарок одному мужчине, но просто не приложу ума, на чем остановиться. Может, вы мне подскажете?

Я сознательно выделила голосом сочетание «одному мужчине». Откуда ему знать, что этот мужчина – муж моей приятельницы, который не вызывает у меня никакого романтического интереса. Мне с первой встречи хотелось заставить его ревновать. Пусть считает, что ему придется за меня побороться. Это сильно возбуждает мужчин.

Муж сестры повернул голову в сторону стеллажа с напитками, достал такую же коричневую коробку, какую держал в руке, и протянул мне со словами:

– Не прогадаете. Это лучший коньяк из тех, что мне приходилось когда-либо пить.

Я посмотрела на ценник и чуть по-мальчишески не присвистнула. Дело было даже не в том, что эта бутылка в данный момент мне элементарно была не по карману. Убогий Витька Погребняк, муж приятельницы, никак не заслуживал столь дорогого подарка. Я, сделав вид, что внимательно разглядываю надписи на коробке, попыталась придумать приличный предлог, чтобы не покупать этот коньяк, но Бусь вдруг сказал:

– Дороговато, конечно, но я заплачу, если вы на такую сумму сейчас не рассчитывали.

Я начала возражать, но он меня перебил:

– Потом отдадите… – и добавил: – Если захотите. – Затем бросил на меня жаркий взгляд и, улыбаясь, сказал: – Вашему мужчине не может не понравиться. Поверьте…

Я ответила ему не менее пламенным взглядом и пошла вместе с нарядной и довольно тяжелой коробкой к кассе. Поскольку я даже не вынимала из сумочки кошелек, мой спутник заплатил за обе бутылки. Нелепость ситуации, когда один мужчина оплачивает подарок другому, меня нисколько не беспокоила. Теперь все, что касается меня, пусть беспокоит его.

В тот вечер я не пошла на день рождения к Погребнякам и даже отключила оба телефона: и стационарный, и мобильный, чтобы они не пытались меня разыскать. Объясниться с ними можно будет и позже, от них не убудет. Обе бутылки дорогущего коньяка остались у меня и были распиты позже, мной и им, тем, кто очень скоро стал моим Бусем. Я, правда, до сих пор не понимаю, почему этот напиток стоил таких бешеных денег. Впрочем, я не разбираюь в алкоголе.

Когда мы вышли из универсама, муж сестры, разумеется, вызвался меня подвезти. Разумеется, я согласилась, и когда машина подъехала к моему дому, конечно же, пригласила его на чашечку кофе. Естественно, он согласился, поскольку не мог не почувствовать, что мое предложение – вовсе не дань вежливости, а недвусмысленный женский зов.

Мы начали целоваться уже в лифте. Нам мешали коробки с коньяком, и, если бы за них не было заплачено столько денег, возможно, бросили бы их на пол, возможно, даже разбили бы бутылки и, вдыхая пьянящие пары дорогого напитка, топтали бы осколки ногами до тех пор, пока не изрезали бы их в кровь, совершенно этого не ощутив. Впрочем, такие тяжелые бутылки, да еще и грандиозно упакованные, вряд ли легко бьются.

Я всегда была женщиной последовательной, несколько педантичной и очень брезгливой. Интимные отношения со своими поклонниками, переведенными в статус любовников, всегда начинала не с бухты-барахты, не от порога в пальто, а с обязательного романтичного ужина. И даже если принимала ванну перед приходом мужчины, все равно после нашей с ним трапезы еще раз пользовалась душем и обязательно чистила зубы. Пока принимал душ тот, кого было решено допустить до тела, я уже лежала на заранее раскинутом на полкомнаты и застеленном красивым и чистым бельем диване и настраивалась на секс. Да, прежде мне всегда надо было настраиваться, чтобы удовольствие получил не только допущенный. Я была уверена, что такой уж меня устроила природа: несколько медлительной и плохо разгорающейся. Оказалось, что просто еще не встретила в жизни своего мужчину. С мужем сестры мне не надо было настраиваться, поскольку я была настроена на него уже давно, с самой первой встречи в кабинете отца. Сегодня в универсаме эта моя настроенность перешла в степень сильнейшего желания, а в лифте уже трансформировалась в такую страсть к мужчине, когда не до душа и не до застеленного чистым бельем дивана. Все произошло прямо в коридоре. Раньше подобное я видела только в фильмах и всегда считала кинематографической натяжкой.

После такого бурного начала все потекло вообще в полном беспорядке относительно той последовательности, которой я придерживалась, когда принимала любовников у себя дома, чего я не могла с удивлением не отмечать на каждом последующем этапе. После коридорного интима, кое-как сорвав с себя растерзанную одежду, я отправилась в душ. Струи горячей воды, льющиеся на разгоряченное тело, не успокаивали, а возбуждали еще сильней, и я с трудом держала себя, чтобы не выскочить из душа и не броситься снова в объятия мужчины, который впервые в жизни разбудил во мне настоящую женщину. Очевидно, этот мужчина испытывал те же чувства, потому что пришел ко мне в ванную, и там мы продолжили то, что начали в коридоре.

Потом был ужин. Отнюдь не романтический. Я включила чайник, и пока он грел воду, достала из хлебницы полузасохшую нарезку батона, чтобы приготовить бутерброды. Сыр и колбасу я кое-как порубала на части, будто мы собирались закусывать не на цивильной кухне, а где-нибудь на бугорке посреди леса. Мой мужчина в этот момент открывал бутылку того самого элитного конька из коричневой ламинированной коробки. Мы вполне могли бы сесть за стол и спокойно перекусить, но почему-то с жадностью ели стоя, запивая все дорогущим коньяком, который, наверно, надо было пить наперстками. Однако мы пили прямо из бутылки большими глотками, совершенно забыв о согревшемся чайнике.

После опять был жаркий секс уже в комнате. Мы, конечно, нашли в себе силы оторваться друг от друга, чтобы раскинуть для пущего удобства диван, но бельем его застилать не стали – жалко было терять на это драгоценное время. Покрывала и декоративных подушечек было вполне достаточно. Когда все было кончено, совершенно обессиленная, обездвиженная и обескураженная, я лежала, вытянувшись рядом с мужчиной, и с наслаждением вдыхала его запах. Такого со мной еще не было никогда. Возможно, все дело в химическом сродстве тел, их оболочек – человеческой кожи. Они либо гармонируют, либо нет. Либо сочетаются и сплавляются в единую ткань, растворяясь друг в друге и обновляясь, либо ничего не происходит. Как ничего не происходит, когда неисправна вилка электрического прибора или перепутаны контакты на распределительном щитке. Но когда механизм срабатывает – а сегодня он сработал, – тогда раскалывают небо стрелы и пылают леса. И пусть я проживу до девяноста лет, выйду замуж, рожу пятнадцать детей, второй такой ночи у меня не будет – не брызнет осколками мир, не сгорит у меня на глазах.