Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение - Екатерина Гринева

Я сильная независимая женщина, и почему я должна считать себя человеком низшего сорта? По какому праву? И кто это решил?..

Ты же справишься, шептала я бессонными ночами, глядя в потолок. Ты сильная. Ты должна справиться. Динка не виновата, что ей всю жизнь хотелось иметь семью. Это было ее манией, пунктиком.

С Динкой мы виделись все реже и реже. Звонки становились все короче и необязательней. Простая перекличка между двумя мирами-галактиками из серии: «Как дела и что делаешь»… Динка стремительно отдалялась, а я по-прежнему вращалась на своей орбите и не собиралась с нее сходить. За последний год мы виделись вообще раз шесть-семь, и это не вызвало у нас никакого удивления. Наверное, мы обе уже в душе смирились с существующим порядком вещей, установленным не нами и не сегодня. Каждый должен пастись среди своих и в своем стаде. Замужние с замужними, одинокие с одинокими…

К тому же Мишка меня сразу невзлюбил, с первого взгляда. Он сразу распознал во мне своего врага: кожей, нюхом, звериным чутьем. Для него, самца с самомнением, я была настоящим врагом, который мог подвигнуть его домашнюю курицу на бунт и на сопротивление. Он понял все правильно. Вот только Динка бунтовать не собиралась; ее устраивала собственная жизнь, больше похожая на медленное умирание. Но это была моя точка зрения, не совпадающая с мнением большинства. И я не собиралась ее никому навязывать.

Однако ее последний крик-вопль, просьба, чтобы я провела Новый год с ней, укрепил меня в мнении, что в Динкиной жизни что-то идет не так. Поэтому она и призвала меня на помощь. Я всегда была для подруги палочкой-выручалочкой, истиной в последней инстанции и Терминатором, готовым сражаться за нее со всем миром.

И вот теперь исчезнувший Мишка только подтверждал мою мысль – что Динка все это время молчала, не желая посвящать меня в свои семейные проблемы. Но дело – дрянь, и поэтому она призвала меня, старого солдата на заслуженной пенсии, к новым сражениям, от которых я чертовски устала.

Еще во дворе я увидела Даню и Сеньку и помахала им рукой. В ответ около моего уха просвистели снежки, и я погрозила им кулаком.

Динка с несчастным видом сидела на кухне: уголки губ были опущены, и она нервно теребила тряпку, которой вытирала с кухонного стола.

– И что здесь случилось? – сказала я нарочито бодрым голосом. Так врач приходит к безнадежно больному и пытается шутками-прибаутками отвлечь его от болезни.

– Мишка пропал. У меня плохое предчувствие.

– Найдется!

– А если он… как Игорь.

– Фантазия работает, подруга! – усмехнулась я и взяла ее руку в свою. – Успокойся, твой Мишка уже на пути к дому. Куда он уйдет? Чего ты выдумала.

– Он вообще в последнее время стал каким-то другим.

– Тоже – предчувствия? – хмыкнула я.

Динка обиделась.

– Я серьезно. А ты хохмишь!

– Ладно не буду. Выкладывай. Я слушаю тебя.

– Во-первых, год назад Мишка потерял работу и очень переживал по этому поводу.

– Ты мне об этом ничего не говорила. Могла бы позвонить. Я бы ссудила тебе деньги. Без проблем.

Динка заерзала на табуретке.

– Ну… я хотела справиться сама, и потом я думала, что это – временно. Да и неудобно как-то у тебя деньги просить.

– Неудобно делать другое. А мы же подруги. Кроме того, у тебя двое детей. Как ты одна корячилась-то?

– Я работала за двоих, взяла еще полставки, занималась репетиторством. Было, конечно, нелегко. Но четыре месяца назад Мишка устроился на работу.

Я прикинула в уме.

– Значит, восемь месяцев он сидел на твоей шее.

Динка промолчала.

– И что дальше? Куда он устроился-то?

– В российско-германскую фирму. С приличным капиталом.

– Сам или длинная мохнатая лапа?

– Бывший одноклассник Гера Савельев подсобил. Если бы не он… Мишка так и сказал: «Если бы не Герка!»

Я всегда знала, что сильной половине человечества везет в этой жизни незаслуженно. Там, где бабе нужно вылезти из себя, чтобы застолбить новое место работы или пойти на повышение – мужикам достаточно крепкого молчаливого рукопожатия, совместной поездки на рыбалку, звонка бывшему однокласснику и – теплое место в кармане.

– Зарплату он сразу стал получать приличную. Но… Мишка сильно изменился.

– Вот с этого места поподробнее, как говорят следователи на допросах.

– Он стал больше времени проводить вне дома, куда-то уходить по вечерам. После работы задерживался, говорил, корпоративные мероприятия. Пару раз соврал, что едет к матери, хотя я перезванивала ей, и она с торжеством говорила, что его не было. Сдается мне, что она только и ждет нашего развода. Просто мечтает о нем. Хотя ей-то что от этого?

Я упрямо покачала головой.

– Ты не права. Ненависть свекрови к невестке почище классовой ненависти бомжа к олигарху. Она твердо убеждена, что ее сыночек достоин самого-самого лучшего. Принцесса любого европейского княжества или королевства – самый подходящий вариант. Ты на него не тянешь. Ты – женщина с ребенком, которая охомутала ее драгоценного Мишеньку. А что он-то тебе говорил?

– Врал. А я делала вид, что верю этому.

– Почему?

– Не хотела скандалов и выяснений отношений. И боялась, что он уйдет.

Динка пристально посмотрела на меня и с отчаянием выпалила:

– У него есть женщина. Я знаю.

– Откуда?

– Я пролистала его записную книжку. Она записана в конце и не по алфавиту. И поставлена галочка. Я позвонила ей пару раз и бросила трубку. А потом… – голос Динки задрожал. – Я недавно подслушала их разговор. Я пришла с работы пораньше и услышала, как он ворковал с ней по телефону: «Аня, Анечка! Мы с тобой в эдеме». То есть с ней ему как в раю. А со мной, значит, – Динкины глаза были полны слез… – И теперь его исчезновение. Здесь точно эта сучка замешана.

Все было странно. Но говорить об этом Динке значило сеять в ней преждевременную панику. А это было из разряда запрещенных приемов.

– И что ты хочешь от меня? – устало качнула я головой. Мне уже хотелось спать; душевное сидение с Егорычем меня несколько утомило, и теперь телу хотелось принять горизонтальное положение и расслабиться.

– Ты должна что-нибудь придумать.

– Знаешь, если честно, то ничего не лезет в голову, – призналась я. – Стычка с ментами, ночь в обезьяннике – не самое лучшее время препровождения для мозгов. Боюсь, что они у меня явно не в рабочем состоянии.

– Хорошо. Выспись. Двух часов тебе хватит?

– Надеюсь. Но если что – не буди. Дай женщине выспаться после трудового Нового года. Я дала ментам работу. Да меня за это премировать надо.