Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Помоги сестрице облачиться, девочка, будь ей нынче вместомамы. Я сам поеду за священником.

— Принесите воды для купания! — приказала Риган слугам, и,когда те поспешно исполнили приказание, она жестом удалила их, сказав:

— Я сама вымою сестру перед свадьбой. Придете за нами, когдавернется Мак-Фергюс со священником и женихом. Но до того не смейте насбеспокоить!

— Почему ты отослала их? — с любопытством спросила сеструГруочь, когда они остались одни.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них увидел тебя нагой:твой животик, хоть он еще так мал, мог бы возбудить подозрения… — отвечалаРиган. И вдруг улыбнулась. — Погляди-ка! — она протянула сестре что-то нараскрытой ладони. Я сама сделала маленький кусочек мыла специально для этого дня.Оно ароматное, с лавандой…

Девушки быстренько скинули с себя одежду и вымылись поочереди, Груочь — первая, а за нею — Риган. Они вымыли и свои длинныезолотистые косы, а потом просушили их у огня. Потом Риган вытащила из комодачистую одежду: тонкие и мягкие льняные сорочки и длинные туники с круглымворотом — нижние и верхние. Невесту Риган облачила в нижнюю тунику из тончайшейзеленой шерсти, а поверх надела на сестру более короткую верхнюю тунику изярко-пурпурного шелка и препоясала ее позолоченным кожаным ремешком с эмалевойпряжкой. Сама она надела одежды тех же цветов, разве что не такие яркие… Обувьим была не нужна — ведь выходить за пределы замка они не собирались.

Груочь надела на голову узкий золотой венчик, изукрашенныймаленькими сверкающими самоцветами. Ни она, ни Риган не знали, как называютсяэти камни, но Сорча всегда говорила, что этот венчик она должна надеть в деньсвадьбы. Он стоил недешево и был частью ее приданого. Волосы Груочь распустила,как и подобает непорочной невесте. Риган заплела свои волосы в косу н украсилаее почти прозрачной лентой. Затем каждая из девушек приколола к плечу пучокчерники в знак того, что обе они принадлежат к клану Мак-Дуфф.

— А как мы с тобою поменяемся местами.., ну.., потом? —спросила Риган сестру.

— Ты будешь стелить брачное ложе, — ведь мама не может… —отвечала Груочь. — Там, в спальне, мы и поменяемся платьями.

— А потом? — не унималась Риган.

— Не знаю… Может быть, тебе придется провести с Иэном всюночь. Но если он уснет и тебе удастся потихоньку выскользнуть из спальни, тынайдешь меня, и я займу место, которое по праву мое… Ну; не выйдет ночью —тогда поутру… — говорила Груочь, поглаживая руку сестры, стараясь ее успокоить.— Я не могу подобрать слова, чтобы достойно отблагодарить тебя, моя Риган!Помни лишь: Иэн не должен заметить страха в твоих глазах, даже если тебе будеточень страшно. Ты должна быть сильной. Лишь делай то, что он велит тебе, истарайся не плакать.

Когда наконец их призвали в зал, они увидели, что Сорчу ужеснесли вниз из спальни на носилках двое сыновей Мак-Фергюса от его первогобрака. Собрались все: Фергюсоны из Киллилоха, все клансмены, те Мак-Дуффы изклана Бен Мак-Дун, которых пощадил Мак-Фергюс, и священник.

— Подойдите! Подойдите сюда! — Мак-Фергюс поманил ихкостлявым пальцем. Когда девушки приблизились, он взял Груочь за руку и подвелее к своему сыну.

» А на меня он даже не взглянул «, — подумала Риган. И еслибы не венчик с яркими самоцветами, он не смог бы различить их. Никто бы несмог. И тут, неведомо по какому наитию, она поняла, что обман, который онизатеяли, — дело доброе… Глаза Риган встретились с потускневшими очами матери —это был первый такой взгляд, которым они обменялись за всю жизнь. Губы Сорчитронула слабая улыбка торжества. Но в следующее мгновение глаза ее вновьустремились на возлюбленную Груочь.

» Сука, — подумала Риган. — Ты принесла нас обеих в жертвуво имя своего возмездия, теперь нам предстоит разлука, нам, которые всю жизньбыли вместе… Интересно, как отнесся бы наш отец к тому, что ты содеяла, СорчаМак-Дуфф?..«

Риган так глубоко ушла в себя, что почти не обращалавнимания на происходящее вокруг. Вдруг она увидела, как ее мать вздохнула соблегчением. А Мак-Фергюс с размаху хлопнул старшего сына по спине. Груочь изовсех сил старалась выглядеть как подобает смущенной новобрачной. Церемониябракосочетания была окончена — герольды затрубили в трубы. Слуги принялисьобносить гостей кубками с вином, а сестры подошли к матери, которая слабела скаждой секундой. Мак-Фергюс тем временем любовался, как жених и его братья лиховыплясывают…

Что бы там Сорча Мак-Дуфф ни думала о Фергюсонах, но Риганвынуждена была признать, что все они были хороши собой:

— с каштановыми волосами, синеглазые… Все они были одетыпочти одинаково — вокруг талии каждого был обмотан плед, закрепленный кожанымремнем. А вороты белых льняных сорочек были распахнуты на груди, выставляя навсеобщее обозрение густую растительность, которой могли похвалиться всеотпрыски Мак-Фергюса, кроме разве что самых младших. Обувь плотно облегаластупни, а кожаные ремешки обхватывали до колен их стройные ноги. На женихеобувь была кожаная, братья же его обуты были в туфли, сшитые из прочнойводонепроницаемой ткани. Все они шумно пили, выкрикивая тосты в честь брата иего молодой супруги, танцевали перед гостями…

Приступ удушающего кашля сотряс Сорчу, и, когда дочерямудалось сообща облегчить ее муки, она прохрипела:

— Первая брачная ночь… Я должна узнать, что с моей Груочьвсе в порядке прежде, чем умру! Отведи сестру в спальню, Риган, и приготовь тамвсе как надобно — я ведь сама не могу…

Девушки выскользнули из зала, не замеченные никем.

Мак-Фергюс и прочие приглашенные в это время как раззаливались хохотом, услышав чей-то на редкость похабный тост. Близнецы во весьдух неслись вверх по лестнице в спальню, заранее заготовленную для новобрачных.Груочь торопливо сорвала с себя подвенечный наряд, переоделась в платье Риган инаспех заплела волосы в толстую косу.

— А я.., должна быть обнаженной? — спросила Риган сестру,стоя в одной льняной сорочке и расчесывая гребнем золотые волосы.

— Да, — отвечала сестра. — Так одежда, по крайней мере, небудет разорвана в клочья нетерпеливым жеребцом, моя Риган…

— Груочь… — поправила ее сестра. — Я Груочь, а ты Риган.Помни!

—  — Ложись в постель, — поторопила ее» Риган «. — Я ужеслышу шаги на лестнице. У мамы очень мало остается времени. Думаю, она недоживет до утра…

И только успела новоявленная невеста взобраться на высокоеложе, как двери покоя с треском распахнулись, и гогочущая толпа родичейвтолкнула в спальню голого Иэна Фергюсона.

— Исполни супружеский долг! Жена ждет не дождется! — заоралотец. Потом, грубо схватив за рукав переодетую сестрицу, вытолкал ее изкомнаты. — А тебе теперь здесь вовсе не место, ты, маленькая монашка!