Малыш Николя - Рене Госинни

Но ответ Эда совершенно не понравился Жоффруа.

– Кто это урод? – угрожающе спросил он.

Зря он так, потому что Эд очень сильный, любит всех бить кулаком в нос, и с носом Жоффруа случилось то же самое. Когда Джоджо увидел такой удар, он перестал повторять «придурок» и «урод». Он посмотрел на Эда и сказал:

– Боксинг? Хорошо!

Потом он выставил кулаки перед лицом и начал танцевать вокруг Эда, как боксёры по телевизору у Клотера, потому что у нас ещё нет телевизора, хотя я очень хотел бы, чтобы папа его наконец купил.

– Что это с ним? – удивился Эд.

– Он хочет с тобой побоксировать, жирный кретин! – объяснил Жоффруа, потирая нос.

Эд сказал «ладно» и попробовал побоксировать с Джоджо. Но у Джоджо получалось классно, гораздо лучше, чем у Эда. Джоджо наносил ему кучу разных ударов, и Эд начал злиться.

– Если его нос ни минуты не остаётся на одном месте, как, по-вашему, я могу в него попасть? – принялся оправдываться Эд, и тут – бац! – Джоджо так ему влепил, что Эд даже присел. Но совсем не рассердился. – Ну ты даёшь, чувак! – сказал он, поднимаясь.

– Чувак, урод, придурок! – ответил новенький, который здорово быстро всему учился.

Тут перемена кончилась, и Альцест, как всегда, стал жаловаться, что ему не дают доесть четыре булочки с маслом, которые он принёс из дома.

Когда мы вошли в класс, учительница спросила у Джоджо, хорошо ли он провёл время, а Аньян встал и сказал:

– Мадемуазель, они его учат говорить грубые слова!

– Ты всё врёшь, подлый лжец! – закричал Клотер, который вообще не выходил на перемену.

– Придурок, урод, подлый лжец! – сказал Джоджо, и было видно, что он ужасно собой гордится.

Мы не стали ничего говорить, потому что поняли, что учительница очень недовольна.

– Вам должно быть стыдно, – строго говорила она, – вы злоупотребляете доверием товарища, который не знает вашего языка! Я просила вас быть с ним приветливыми, но, оказывается, на вас совершенно нельзя положиться! Вы ведёте себя как маленькие невоспитанные дикари.

– Придурок, урод, подлый лжец, дикарь невоспитанный, – сказал Джоджо, который был невероятно рад, что выучил сразу столько всего.

Учительница посмотрела на него, и глаза у неё сделались совершенно круглые.

– Но… но Жорж, не надо повторять такие слова!

– Вы видели, мадемуазель? Что я вам говорил? – сказал Аньян.

– Если ты, Аньян, не хочешь, чтобы я оставила тебя после уроков, – закричала учительница, – будь любезен, держи свои замечания при себе!

Аньян немедленно заплакал. Тут кто-то крикнул: «Грязный стукач!» – но учительница не видела, кто именно, иначе меня бы тоже наказали. Тогда Аньян, как всегда, стал кататься по полу и кричать, что никто его не любит, что это ужасно и что он скоро умрёт, и учительнице пришлось выйти вместе с ним, чтобы его успокоить и побрызгать ему в лицо водой.

Когда она снова вернулась в класс вместе с Аньяном, она выглядела уставшей, но, к счастью, прозвенел последний звонок с уроков. Перед тем как уйти, учительница посмотрела на новенького и сказала ему:

– Даже не представляю, что подумают твои родители.

– Грязный стукач, – ответил Джоджо и протянул ей руку.

Но учительница напрасно беспокоилась: наверняка родители Джоджо подумали, что он уже выучил по-французски всё, что ему надо.

Потому что больше он к нам в школу не приходил.

Сегодня у моей мамы день рождения, и я решил купить ей подарок, как и каждый год, начиная с прошлого, потому что раньше я был ещё слишком маленький.

Я взял монетки из копилки – к счастью, их там было много, потому что мама совершенно случайно как раз вчера дала мне денег. Я уже знал, какой подарок ей сделаю: куплю цветы, чтобы мама поставила их в большую синюю вазу в гостиной, такой классный букет, большой-пребольшой.

В школе я просто не мог дождаться, когда кончатся уроки и я пойду покупать подарок. Чтобы не потерять деньги, я всё время держал руку в кармане, даже когда играл в футбол на перемене, но я не вратарь, так что мне это не мешало. Вратарём у нас был толстяк Альцест.

– Почему это ты бегаешь с одной рукой? – спросил он меня.

Когда я ему объяснил, что это потому, что я собираюсь купить маме цветы, он сказал, что лично он предпочёл бы что-нибудь съедобное – торт, конфеты или хотя бы колбаску из белого мяса, но подарок был не для него, поэтому я не стал обращать на него внимания и забил ему гол. Мы выиграли со счётом 44: 32.

Когда мы вышли из школы, Альцест проводил меня до цветочного магазина. По дороге он жевал половинку булочки с шоколадом, которую не доел на уроке грамматики.

Мы вошли в магазин, я выложил все свои деньги на прилавок и сказал продавщице, что хочу купить очень большой букет для мамы, только не бегонии, потому что бегоний у нас и так полно в саду и нет никакого смысла их покупать.

– Нам бы хотелось что-нибудь действительно хорошее, – сказал Альцест и пошёл совать свой нос в цветы, которые стояли на витрине, чтобы проверить, хорошо ли они пахнут.

Продавщица сосчитала мои деньги и сказала, что не сможет дать мне много-много цветов. Наверное, было заметно, что я расстроился, и она ещё раз на меня посмотрела, немного подумала и назвала хорошим мальчиком, а потом погладила по голове и сказала, что что-нибудь придумает. Она стала выбирать цветы и ещё добавила к ним много зелёных листочков, и это очень понравилось Альцесту, потому что, сказал он, эти листочки похожи на овощи, которые кладут в тушёную говядину. Букет получился замечательный и очень большой. Продавщица завернула его в прозрачную скрипучую бумагу и велела нести осторожно. У меня был букет, Альцест уже понюхал все цветы, поэтому я сказал продавщице спасибо, и мы ушли.

Я шёл, очень довольный своим букетом, и тут мы встретили ребят из нашего класса – Жоффруа, Клотера и Руфюса.

– Посмотрите на Николя, – засмеялся Жоффруа, – какой у него дурацкий вид с этими цветами!