Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Потрогай! — приказала она. Хасдай покорно протянул руку икоснулся золотых локонов.

— Я не уверен, что… — он дико смутился.

— Зато я уверена, — нежно ответствовала она. — Доверься мне,мой господин, и поймешь, сколь глупо было страшиться блаженства все эти годы. —Она подошла к нему совсем близко. — Уверена, ты станешь восхитительнымлюбовником, Хасдай. А теперь обними меня — и я научу тебя правильна целоваться.Она обвила тонкой рукой его шею, заставив его склониться. Он был высок, и ейпришлось встать на цыпочки. Зейнаб провела губами по его рту нежнейшим илегчайшим движением.

Глаза его закрылись, и он глубоко вздохнул…Как сладок еерот! Словно спелый летний плод… Ее пышные груди касались его широкоймускулистой груди.

— Зейнаб… — прошептал он, околдованный ее чарами.

— Чудесно, господин мой… — промурлыкала она. Он широкораскрыл глаза, словно разбуженный звуком ее голоса. Она нежно улыбнулась ему:

— У тебя дивные губы, Хасдай, но вот незадача: шитье твоегокафтана царапает нежную мою кожу… — Она умело освободила его от платья сширочайшими рукавами, потом развязала шнурки у ворота его рубашки и стянула еес его плеч. Затем руки ее скользнули к поясу, поддерживающему его шальвары. Онарасстегнула пряжку и медленно, не торопясь, принялась стягивать их, обнаживсначала его узкие бедра, а затем предоставив им самим собой падать на ковер…Ладошки ее пропутешествовали по всей его широкой и гладкой груди:

— Ну вот… — удовлетворенно сказала она. — Разве так нелучше?

Не произнеся ни единого слова, он сбросил с ног туфли иокончательно освободился от шальваров. Глаза их встретились.

— Я не стоял обнаженным ни перед кем с самого раннегодетства…

Отступив, она оглядела все его тело.

— Ты не только хорош лицом, мой господин, — правдиво сказалаона. — Тело твое красиво, а мужское достоинство… — она деликатно коснулась егогениталий нежными пальчиками, — ..обещает много наслаждений нам обоим.

Он же глаз не мог от нее отвести. Она была словно юнаядревняя богиня — полная жизни и энергии. Он захотел коснуться ее, и, к егоизумлению, она это тотчас почувствовала.

— Ну, не бойся… — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.Видя, что он колеблется, она завладела его руками и обвила их вокруг тонкогосвоего стана. Ладони его тотчас же накрыли ее потрясающие груди. Он намгновение словно оцепенел, а она прошептала:

— Приласкай их, мой господин! Они для того и созданы, чтобыими упивался любовник. Но только касайся нежно — они могут быть оченьчувствительны… А большим и указательным пальцами можно ласкать соски. А-а-а-ах,вот так! Ты, похоже, изумительный ученик, Хасдай! — Она призывно завращалазадом, касаясь его паха. — М-м-м-м-м.., промурлыкала она.

Плоть ее казалась восхитительно-упругой —» одновременнонежной, словно шелк. Он же чувствовал необыкновенную, неведомую ему доселеуверенность… Ее благоуханные волосы щекотали его лицо. Напряженные соскиупирались в его ладони. Все тело его охватила сладкая дрожь — а источник еенаходился прямо меж его ног…

Тогда она высвободила груди, вновь завладев его руками, ипровела его ладонями вдоль всего своего тела — по талии, по бедрам. Одну ладоньего она прижала к своему венерину холмику. Без каких бы то ни было указаний онпроник одним пальцем меж ее потайных губок. Она была уже влажна…

— У тебя здоровые инстинкты, — одобрила она его действия. —Но пока убери руку. Со временем я покажу тебе свое потаенное сокровище и научу,как заставить его сверкать… — Теперь она снова повернулась к нему лицом.Приподнявшись на цыпочки, она вновь потянулась к его рту. Кончик ее языкамедленно скользнул по его полным губам — сначала по верхней, затем по нижней. —Открой рот и высунь язык… — скомандовала она. Когда он повиновался, онапоказала ему, как могут языки исполнять дивный танец любви. — Ну разве это невосхитительно, мой господин? — спросила она и нежно укусила его за нижнюю губу.

Он не только чувствовал биение крови во всем теле, но ислышал его. Дрожь во всем теле становилась все сильней и сильней. Зрение слегказатуманилось, и дыхание, кажется, становилось прерывистым…

— Как врач, — медленно выговорил он, — я знаю, чтопроисходит между мужчиной и женщиной. Вот сейчас мне хочется швырнуть тебя напол и войти в тебя так глубоко, как только смогу, Зейнаб, ты совратительница!

— Лучше тебе вооружиться терпением, Хасдай, господин мой… —она за руку подвела его к ложу. — По крайней мере трижды за эту ночь, —пообещала она, — из твоего тела изольются соки любви. У тебя их явнопереизбыток — и все из-за твоего воздержания. А теперь ляг на спинку, я займусьтвоим телом.

Он послушно лег на самую середину постели, и она склониласьнад его телом. Начиная со лба и медленно продвигаясь вниз, она приняласьпокрывать его красивое тело нежнейшими и легчайшими поцелуями. Когда онализнула поочередно его соски, сознание его затуманилось… Словно завороженный,он следил, как ее золотоволосая голова скользит все ниже и ниже — и вдруг онощутил ее нежные губки на своем члене. Вначале она покрывала поцелуяминапряженный ствол, потом язычок заскользил вокруг рубиновой головки — и онвскрикнул, не сумев сдержаться. Губки ее сомкнулись вокруг члена, и Хасдайзастонал, когда она сделала ими движение сверху вниз, потом еще, еще…

— Я уже.., уже… — стонал он.

— Еще рано, — предупредила она и оказалась поверх его тела.— Сосредоточься на моей груди, отвлекись от беснующегося жеребца в твоем паху,Хасдай. Вот так… — похвалила она его, когда он вновь принялся ласкать дивныеполусферы. Тогда она приподнялась и затем стала опускать свое легкое тело,пропуская в себя его возбужденное естество — медленно, мучительно медленно,покуда оно не скрылось в ее недрах без остатка. На лице его застыло выражениеизумления и восхищения. Он готов был разрыдаться…

Он почувствовал, как мышцы ее недр смыкаются вокруг егоплоти, сдавливая ее нежно, но сильно. Он сжал ее груди, стараясь из последнихсил контролировать себя. Она приподнялась на его бедрах, и прежде чем он успелзапротестовать, опустилась вновь, и, вновь, и вновь… Объятие ее дивных бедербыло чувственным и сильным. Он хотел, чтобы это блаженство длилось целуювечность.., но вот плоть его словно взбухает, трепещет, и его любовные сокивырываются на волю из долгого своего заточения, заполняя собой потайные глубиныее сказочного тела. Тело ее выгнулось, голова запрокинулась — и она рухнула нанего без сил. Руки его сжали ее в крепком благодарном объятии…

Некоторое время они лежали молча. Он подумал было, что оназаснула. Но вот она потянулась и привстала. Поднявшись с постели, она заняласьжаровней, подогревая воду. Затем она перелила ее из глиняного сосуда всеребряный кувшин, добавив в него немного благовоний. Она поставила кувшин настолик у постели, на котором уже лежала стопка аккуратно сложенных хлопчатыхсалфеток. Взяв одну из них, она погрузила ее в воду, а затем выжала. Потом онанежно омыла его теперь обмякший член. Он чувствовал себя отдохнувшим, какникогда в жизни. Ощущение было совершенно новым, ни на что не похожим…