Маленький друг - Донна Тартт

Харриет застыла на месте, завороженная этим зрелищем. Она все ожидала увидеть, но только не такую картину. Что-то не сработало в ее плане, но в жизни, в отличие от игры, невозможно было сложить кубики по-другому и начать игру заново. Она повернулась и что было сил помчалась прочь. За ее спиной раздалось шуршание гравия — это Хилли оседлал велосипед. Через секунду обогнал ее, яростно крутя педали, буквально лег в поворот и полетел по шоссе к городу — теперь каждый отвечал только за себя. Сердце Харриет готово было выскочить из груди, но она мчалась, подгоняемая слабыми криками, полными беспомощного отчаяния: «Аййииииии… аййййиии…» Небо беспощадно голубело над ее головой. Харриет перепрыгнула через изгородь, скрылась с головой в густой траве и, вскочив, устремилась к лесу. В висках ее билась кровь, голова кружилась, колени тряслись. Харриет желала лишь одного — перенестись назад хоть на десять минут, а лучше на десять дней или даже на десять лет… «Дело дрянь», как сказал бы Хилли, поскольку именно туда дорога ей была заказана, хотя только там, в прошлом, она чувствовала бы себя по-настоящему счастливой.

Кобра с облегчением скользнула в густые заросли крапивы, отделяющей одно пастбище от другого. Окружение и климат здесь были под стать жарким степям ее родины, где она охотилась в основном на крыс и мелких грызунов. Здесь она очень быстро адаптировалась к местным условиям, научилась инспектировать содержимое мусорных баков, подстерегать свою добычу у сараев и зернохранилищ и вскоре превратилась в настоящую местную достопримечательность. Многие годы в окрестных барах фермеры рассказывали друг другу страшные истории о настоящей индийской кобре двухметровой длины, обитавшей в этих краях. Зеваки, туристы, фотографы, охотники неоднократно предпринимали попытки выследить ее, чтобы убить, поймать или сфотографировать, но она прожила свою молчаливую одинокую жизнь в спокойствии и благополучии и умерла естественной смертью, когда пришло ее время.

— А почему тебя с ней не было? — в десятый раз спрашивал Фариш, сидя на пластиковом стуле в комнате ожидания перед палатой реанимации. — Почему, я спрашиваю, ты сам не отвез ее домой?

— Откуда мне было знать, что она так рано освободится? Она должна была вызвать меня из Пул-Холла. Когда я пришел на площадь в пять вечера, ее уже не было… «Да старая ведьма и меня оставила без машины», — добавил он про себя. Дэнни пришлось идти на мойку и вызывать Кэтфиша, чтобы тот отвез его домой.

Фариш сипло дышал через нос, пытаясь успокоиться, но у него плохо получалось.

— Тебе следовало ждать там, не отходить от нее.

— Где? На площади у суда? Стоять там целый день?

Фариш выругался.

— Я так и знал — рано или поздно что-то случится. А почему ты не повез ее в грузовике, а? Почему?

— Потому что она сказала, что не может забираться в грузовик, вот почему! Слишком высокие ступеньки. Слишком высокие, — повторил он медленно и громко, глядя в расширившиеся глаза Фариша.

— Я слышу! — буркнул Фариш, отворачиваясь.

Гам была в реанимации — в обеих руках торчали катетеры, присоединенные к капельницам, кардиодыхательный аппарат мерил ее давление и считал пульс. Ее подобрал на шоссе водитель грузовика. Увидев престарелую даму с коброй на плече, он выскочил из кабины, схватил отрезок гибкого резинового шланга и, хорошенько размахнувшись, скинул кобру на землю. Больше он ничего не успел сделать — Гам без чувств повалилась ему на руки, а змея стремительно скользнула мимо и исчезла в густо заросшей травой придорожной канаве.

— Ей же богу, ничего подобного в жизни не видел, — делился он своими впечатлениями с дежурным врачом отделения интенсивной терапии доктором Бридлавом. — Настоящая кобра с капюшоном и всеми делами, чтоб я сдох! Я видел картинку на коробке с дробью.

Доктор Бридлав недоверчиво крякнул и открыл «Медицинскую энциклопедию». К его изумлению, Гам действительно демонстрировала все признаки отравления ядом кобры: паралич верхних век, пониженное давление, боли в груди и затрудненное дыхание. Вокруг укуса не было особой опухоли, как при укусах гадюки, и похоже, чудовище не смогло слишком сильно вонзить в старуху зубы из-за толстых подплечников платья.

Доктор Бридлав тщательно вымыл под краном розовые руки и вышел к мрачной группе внуков, толпившихся под дверями реанимационной палаты.

— Где она? — высокий грузный мужчина бросился к нему, сверля его недобрым взглядом. — Дайте мне поговорить с ней.

— Сэр, сэр! — Доктор Бридлав успел поймать Фариша за рукав. — Боюсь, что сейчас это невозможно. Сэр? Прошу вас, подождите вон там, в зале ожидания.

— А как же Гам?

— Она сейчас отдыхает, все равно она вас не услышит. Если не хотите ехать домой, по крайней мере ведите себя тихо. Утро покажет, что к чему.

— Что вы там с ней делаете? — угрожающе заворчал Фариш.

Доктор Бридлав прочел ему небольшую лекцию об опущении верхнего века, свидетельствующем о нарастающем параличе, об отсутствии отека в зоне поражения и о серьезных кардиореспираторных проблемах пациентки. Вообще-то, из «Медицинской энциклопедии» доктор Бридлав узнал, что укус кобры смертелен примерно в 50 процентах случаев и что существует антидот, который необходимо вводить в кровь немедленно после укуса (конечно, в их больнице ничего похожего на антидот не было), так что старушке придется выкарабкиваться самой. Учитывая ее предыдущий анамнез, доктор был уверен, что до утра миссис Ратклифф не доживет.

Харриет повесила трубку, поднялась наверх, без стука вошла в комнату матери и встала у изножья кровати.

— Завтра я уезжаю в лагерь Селби, — объявила она.

Шарлот опустила на грудь журнал выпускников Академии, который она изучала, и молча посмотрела на дочь.

— Я уже договорилась с Эдди. Она меня завтра отвезет.

— Что?

— Вторая смена уже началась, и они сначала не хотели меня брать, но потом даже дали Эдди скидку.

Харриет замолчала, бесстрастно ожидая, что скажет мать. Вообще-то ей было совершенно наплевать, скажет Шарлот что-нибудь или нет, поскольку этим делом теперь занималась Эдди. И как бы Харриет ни ненавидела лагерь Селби, все же он был лучше, чем школа для несовершеннолетних преступников или исправительный лагерь.

Харриет позвонила бабке, когда паника завладела ею целиком, вытеснив остатки прочих чувств. Она принеслась домой, не чуя под собой ног, под аккомпанемент разносившейся по дороге полицейской сирены. Вбежав в дом, она заперлась в ванной комнате на первом этаже, бросила грязные вещи в корзину для белья и забралась в ванну. Сидя в остывающей воде, она с замиранием сердца прислушивалась к возникающим за дверью звукам, — пару раз ей показалось, что хлопала входная дверь, потом — что кто-то громко топает по коридору. Господи Иисусе, что она будет делать, если придет полиция?

Цепенея от ужаса, она оделась и на цыпочках прошла в гостиную, отодвинула кружевную занавеску и выглянула наружу. На улице она никого не увидела, но притаилась за занавеской и стала ждать, не зная, что предпринять. Тут вдалеке снова раздались звуки сирены — похолодев, Харриет бросилась к телефону и импульсивно набрала номер Эдди.