Афганский караван. Земля, где едят и воюют - Идрис Шах

Согласно традиции, если молодой человек горячо влюблен в девушку, но боится, что ее родители не согласятся на их брак (или даже если она сама не знает о его желании взять ее в жены), он все-таки может заявить о своих намерениях. Для этого он должен надеть свою лучшую одежду или костюм, который члены его клана используют на ритуальных торжествах, встать на рассвете перед шатром родителей своей избранницы и выстрелить в воздух. Затем, смиренно преклонив колени и опустив голову, он ждет вердикта, который старшие вынесут по поводу его пригодности.

Именно это и случилось сегодня, и в стане кочевников прозвучал именно такой выстрел; отцом же предполагаемой невесты был не кто иной, как их вождь, чьей дочери Фозии недавно исполнилось шестнадцать. Если не считать близких родственников девушки, во всем племени не было юноши, который не мечтал бы стать ее мужем. Начиная с прошлого года матери, тетки, сестры и даже бабушки молодых парней делали все возможное ради того, чтобы эта их мечта осуществилась. Красавица с золотистыми волосами и серыми глазами, Фозия была звездой своего поколения. К Малику Азизу присылали сватов уже несколько вождей других кочевых племен.

Метод, к которому прибег сегодняшний соискатель, назывался «просьба слуги». Он родился в те времена, когда юноши поступали к племенным вождям в обучение, сначала предлагая им свою помощь и оружие в качестве покорных слуг и уже потом претендуя на руку их дочери.

Старый вождь недоумевал: кто же из пылких поклонников его дочери оказался настолько дерзким, чтобы напрямую задать вопрос, ответа на который с нетерпением ожидало все племя? Он и сам давно уже сравнивал разных кандидатов, размышляя, какие династические последствия будет иметь тот или иной выбор, хотя решающее слово, разумеется, должно было остаться за матерью девушки. А то, что произошло сегодня, было ему определенно не по вкусу: теперь получалось, что слишком многое зависит от старших. Обычай требовал, чтобы старейшины собрались и, не принимая в расчет мнение самой невесты, решили, как поступить со смелым воздыхателем. Но на руку Фозии претендовали юноши из нескольких соперничающих кланов – выбери кого-нибудь одного, и между этими кланами может вспыхнуть вражда, которая не погаснет много лет.

Но что делать! Вождь облачился в праздничный халат, намотал тюрбан поверх вышитой тюбетейки и вышел из шатра со всей приличествующей случаю солидностью. С момента выстрела протекло не меньше получаса, и поблизости уже собрались старейшины и женская часть племени, исключая лишь тех, кто выполнял свои дневные обязанности – работал, ткал или стоял в дозоре – и потому не мог принять участие в джирге[24]. Опять-таки согласно обычаю, люди делали вид, что ничего не заметили, хотя всех снедало любопытство. Фозия находилась у себя дома, на женской половине, под надежным присмотром матери.

Согбенная фигура просителя выпрямилась; он по-прежнему стоял на коленях лицом к шатру вождя, держа винтовку вертикально, будто на параде. Несмотря на то что и его разбирало любопытство, Малик Азиз не взглянул на юношу. Медленно, с высоко поднятой головой он прошествовал к центру образованного людьми полукруга и опустился на принесенное для него верблюжье седло яркой расцветки.

Теперь молодой человек был обращен к нему спиной. Как положено, Малик воскликнул:

– Повернись к нам лицом и объясни свое поведение, незнакомец!

Фигура в сером повернулась и встала на ноги, затем поклонилась притихшим зрителям. По толпе прокатился вздох, когда все одновременно поняли, что претендент на руку дочери Малика Азиза, вождя, и сына вождя, и сына сына вождя, одет в мундир русского захватчика, офицера Советской армии!

В голове Малика мгновенно пронеслись две мысли. Если перед ним и вправду русский, нужно немедленно убить его и стереть это пятно, это оскорбление. Если же этот нахальный мальчишка одной с ними крови, такой наряд для него унизителен, и ему надо отказать уже хотя бы на этом основании. Никому не дозволено строить из себя шута и издеваться над старейшинами, высмеивая древний обычай.

Но стоящий перед ним человек не был похож на славянина. Тогда кто же он? Который из их юнцов? Зрители снова изумленно зашептались, когда всем им вместе стало ясно, что они вообще не знают этого человека. Жениться на дочери вождя хотел никому не известный чужак!

И тут незнакомец заговорил. У него был громкий, чистый и уверенный голос, и он владел языком дари так хорошо, что никто не заметил и следа иностранного акцента. Может, это и не человек вовсе, а злой дух?

Они прислушались к его словам.

– … согласно традициям великого народа кочи, которые следует свято хранить и соблюдать, я отдаю себя на ваш суд. Услышать ваше решение – мое право, а вынести его – ваш долг!

Он говорил правильные вещи, и так поэтично! Прямо как оратор по радио или мулла на проповеди. Что же все это значит? Даже в легендах не найти ничего подобного.

Советский офицер остановился. Потом заговорил снова:

– Я родился за рекой Окс, и меня зовут Юсуф Азамбай, сын вождя и сын сына вождя. Я влюблен в девушку из семьи вашего вождя и хочу стать ее мужем. А теперь решайте! – Это был голос, привыкший отдавать приказы.

Когда он замолчал, старейшины принялись перебирать четки и поглаживать бороды. Все было сказано правильно, но о том, чтобы удовлетворить его просьбу, не могло быть и речи. Русская армия пыталась покорить их страну, пусть и без большого успеха, но чтобы жениться на их дочерях… Как говорится у кочи, «если есть в мире слово сильней чем „невозможно“, оно как раз для такого случая».

В точности так же думал и Малик. Однако приличия следовало соблюдать – пускай этот безумец потешится, прежде чем его расстреляют или, по крайней мере, отхлещут палками по пяткам.

Ответ был предусмотрен законами племени.

– Старейшины обсудят твое предложение, – возгласил вождь и велел принести кальян.

Затем, пользуясь своим правом задать первый вопрос, руку поднял самый седой старик:

– Почему ты служишь в армии неверных и почему носишь их мундир? Так не поступают добрые люди, и уже за одно это тебя следует покарать!

Азамбай был готов к ответу:

– Почтенный старец! Я родился в Советском Союзе и, несмотря на притеснения со стороны русских, сумел благодаря своим личным достоинствам подняться в их армии до такого ранга, до которого не в силах дойти миллионы их собственных воинов. Этот мундир – знак высокого отличия. Я ношу его только ради того, чтобы показать, какого положения я достиг даже в глазах наших врагов!

Кочевники беспокойно зашевелились. Потом один из них воскликнул:

– Почему ты не снимешь этот мундир и не присоединишься к борцам за свободу?

– Я уже несколько месяцев сражаюсь за свободу и пришел к вам как правая рука человека, заслужившего всеобщее восхищение, Орла! Я член партизанского отряда, который в последнее время путешествует с вашим караваном.