Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

- Ты здесь всего два дня, я уже неделями бьюсь. Что тызнаешь, чего не знаю я?

Я подчеркнуто посмотрела на его руку и подождала, пока онотпустит, но все-таки сказала. У него уже на этой почве кошмары, а он еще недопер.

- Я - аниматор. Зарабатываю на жизнь тем, что поднимаюзомби. Мертвые - моя специальность. Общее у всех живых мертвецов - от гулей изомби до вампиров - это то, что они должны питаться от живых, чтобы поддержатьсвое существование.

- Зомби не едят людей, - возразил он.

- Если зомби поднят, а поднявший его аниматор теряетконтроль, зомби может стать диким. Плотоядным зомби.

- Я думал, это все сказки.

Я покачала головой:

- Нет, я это видела.

- Ладно, но к чему ты клонишь?

- К тому, что выживших может и не быть. Может быть, естьтолько мертвецы и живые мертвецы.

Он побледнел в буквальном смысле слова. Я взяла его залокоть, чтобы поддержать, но он не падал.

- Все в порядке, ничего. - Он посмотрел на меня. - И чтоделают с плотоядным зомби?

- Если он уже обезумел, сделать ничего нельзя, толькоуничтожить его. Единственный для этого способ - огонь. Хорошо действует напалм,но любое пламя подойдет.

- Нам никогда не разрешат поджарить этих людей.

- Если мы не докажем, что я говорю правду.

- А как ты можешь это доказать?

- Пока не знаю, но поговорю с доктором Эвансом, и что-нибудьрешим.

- А почему прежние жертвы были покладистые, а эти озверели?

- Не знаю. Может быть, изменилось заклятие или сам монстрстал сильнее. Просто не знаю, Эрнандо. Если я окажусь права насчет того, чтовыживших нет, то, значит, сегодня меня осенила блестящая идея.

Он кивнул с очень серьезным лицом и уставился в землю.

- Господи, если они все мертвы, то, значит, та тварь,которую мы преследуем, так размножает себя?

- Я бы удивилась, узнав, что она хоть когда-то былачеловеком, хотя все возможно. Не знаю. Одно мне ясно: что если она становитсясильнее, а ободранные - агрессивнее, то она, может быть, ими управляет.

Мы переглянулись.

- Я позвоню в больницу и пошлю туда еще людей, - сказал он.

- И в больницу Санта-Фе позвони.

Он кивнул и бросился почти бегом по щебню стоянки,целеустремленно лавируя между машинами.

Остальные копы провожали его взглядом, будто дивясь, к чемутакая спешка. Блин, не спросила у Эрнандо, проверили ли подземные убежища. Япошла разузнавать у Брэдли. Потом я собиралась вернуться в дом последний раз,посмотреть на последнее тело, а потом... потом в больницу - отвечать на вековойвопрос: что есть жизнь и так ли верна смерть?

Мужчина таращился на меня расширенными, остекленелыми иневидящими глазами. Голова его держалась еще на позвоночнике, но грудь быларазвалена пополам, будто две огромные руки впились в его грудную клетку ирванули в стороны. Сердца не было. Легкие полопались, очевидно, когда поддалисьребра. Живот пробит, и по комнате расходился едкий запах. Печень и кишки лежалимокрой грудой сбоку от тела, будто вывалились одновременно. Толстый кишечникеще клубился внутри телесной полости. Уже по запаху я была уверена, что кишкине пробиты.

Я присела возле тела на корточки. Кровь залила нижнюю частьлица и забрызгала верхнюю до самых седых волос. Грубо было сделано, очень грубои очень быстро. Глядя в невидящие глаза, я ничего не чувствовала. Снова онемелаи не в состоянии была возмущаться. Наверное, если бы я первым увидела это тело,то ужаснулась бы, но останки в столовой так устрашили меня, что мои эмоциипритупились. Да, это такая жуть, но ведь рядом, в соседней комнате, зрелище ещечудовищнее.

Однако заинтересовало меня не тело - комната. Вокруг телабыл насыпан круг соли. Посередине лежала книга, так густо залитая кровью, чтораскрытую страницу нельзя было прочесть. Фотографирование и видеосъемку здесьуже произвели, поэтому я надела одолженные у кого-то перчатки и подняла книгу.На переплете тисненой кожи не было заглавия. Средние листы так пропиталиськровью, что страницы слиплись. Я не пыталась их разнять. Для такой тонкойработы у полиции и федералов есть специалисты. Я только следила, чтобы незакрыть книгу случайно и не потерять страницу, на которой этот человек,очевидно, читал. Насколько я могла судить, книга лежала на столе, когдачеловека бросили на дверь, и она просто упала, открывшись сама по себе. Но втаком случае страница нам ничего не скажет, поэтому мы все притворялись, будтоэтот человек открыл книгу намеренно. За ним гнался монстр, который только чтоизрубил в куски его жену, а он бросился к книге и стал читать. Зачем?

Книга была рукописной, и по оставшимся страницам можно былопонять, что это - книга теней, книга заклинаний, вроде пособия практикующейведьмы или колдуна. Она написана в духе более ортодоксальной или более старойтрадиции, чем неоязыческое движение. Быть может, гардийская илиалександрийская. Хотя здесь я опять не знала точно. По сравнительномуведьмовству у нас в колледже был только семестровый курс, хотя, кажется, егоназывали сравнительное ведовство. Ведуний некоторых я знала лично, и никто изних ничего столь традиционного не практиковал.

Осторожно положив книгу на место, я встала. Полка на ближнейстене была полна книг по парапсихическим исследованиям, противоестественнымявлениям, мифологии, фольклору и ведовству. Кое-что из этих изданий у меня домаесть, хотя они мало что доказывают. Однако и здесь было более серьезноесвидетельство - алтарь. Старинный деревянный сундук, покрытый сверху шелковойтканью. Серебряные подсвечники с обгоревшими свечами, на свечах вырезаны руны.Прочесть я их не смогла, хотя поняла, что это руны.

Между свечами лежало плашмя круглое зеркало без рамы. Сбокустояла маленькая чаша с сушеными травами, чаша побольше с водой и плотнозакрытая деревянная коробочка.

- Это то, что я думаю? - спросил Брэдли.

- Алтарь. Он был колдуном. Мне кажется, что это книга теней,книга заклинаний, за неимением лучшего термина.

- И что здесь случилось?

- В столовой на полу соль.

- Это обычное дело, - заметил Брэдли.

- Да, а вот соляной круг - нет. Думаю, он был где-то в глубинедома. Услышал крики жены или услышал монстров. Что-то его насторожило. Он невбежал с пистолетом в руке, Брэдли, он вбежал с солью. Может быть, у него вруках или на теле было еще что-то, амулет или оберег. Я его не вижу, но это незначит, что его здесь нет.

- Ты хочешь сказать, что он бросил в эту тварь солью?

- Да.

- Зачем, ради всего святого?