Мизери - Стивен Кинг

Она сделала шаг. Второй. Опять споткнулась о пишущуюмашинку. Голова ее неловко повернулась, а в застывших глазах читался толькообращенный к Полу и почему-то жутковатый вопрос: Что случилось? Я же простонесла тебе шампанское.

Падая, она ударилась левой стороной головы о каминную полкуи осела на пол, как мешок с камнями, и дом задрожал при ее падении.

Энни упала на горящие бумажные листы и погасила огонь своимтелом. В середине комнаты поднялся столб черного дыма. Почти все рассыпавшиесялисты погасли в лужах шампанского. Только две или три страницы, отлетевшие кстене слева от двери, все еще горели, и отблески пламени падали на обои… ногорели они словно нехотя.

Пол, опираясь на локти, подполз к своей кровати, стянул снее покрывало и потащился с ним к стене, расчищая ладонями путь от бутылочныхосколков. Он ощущал растяжение позвоночника. На правой ладони остался серьезныйожог. У него разболелась голова. От запаха жженого мяса начались спазмы вжелудке. Но он был свободен. Богиня умерла, и он был свободен.

Он подтянул под себя правое колено и неуклюже поднялся,держа в руках покрывало, вымокшее в шампанском и испачканное пеплом. Сбивпокрывалом последние языки пламени, он отшвырнул его к стене; в том местевыгорел кусок обоев и загнулась вверх страница календаря.

Он пополз обратно к своему инвалидному креслу: когда онминовал полпути, Энни открыла глаза…

44

Не веря своим глазам. Пол смотрел, как она медленно встаетна четвереньки. Сам он полз, опираясь только на локти, а ноги волочились сзадикак безжизненные обрубки.

Нет… Нет, ты же умерла.

Ошибаешься, Пол. Убить богиню невозможно. Богиня бессмертна.Теперь надо прополоскать.

Ее жутко выпученные глаза таращились на него. На левойстороне головы зияла багровая рана, которую не могли скрыть спутанные волосы. Лицобыло залито кровью.

— Грызны! — прокричала Энни сквозь комья бумаги. Она,извиваясь, ползла к нему, вытянув вперед руки. — Грызны уугху!

Пол развернулся и пополз к двери. Он слышал, что онапытается двигаться за ним. Когда она добралась до бутылочных осколков, онпочувствовал, как ее рука мертвой хваткой вцепилась в его левую ногу, в обрубоклевой ноги. Непереносимая боль. Он закричал.

— ГНЫЗНЫЙ! — торжествующе вопила Энни.

Он оглянулся через плечо. Ее лицо медленно багровело и какбудто увеличивалось в размерах. Он увидел, что она в самом деле превращается видола племени бурка.

Он дернулся изо всех сил, и его нога, лишенная ступни,выскользнула из ее хватки, и в руке у нее остался только кожаный ремешок,которым она в свое время перевязала культю.

Он пополз вперед; из глаз текли слезы, а по щекам струилсяпот. Он полз по-пластунски, как солдат под бешеным автоматным огнем противника.Он слышал, как сзади подтягивается одно колено, за ним другое, потом опятьпервое. Она все же приближалась. Она тверда, как он всегда опасался. Он сжегее, сломал ей хребет, затолкал бумагу в глотку, и все-таки она приближалась.

— ДЛЮК! — кричала Энни. — ХРС… ДЛЮК!

Осколок бутылки впился ему в локоть. И все-таки он ползвперед, а зеленое стекло торчало в его руке, как кнопка.

Ее пальцы сомкнулись на его левой икре.

— УО! ГОО! ООО! ОУ! АУУ!

Он обернулся; да, лицо ее почернело и походило цветом насгнившую сливу, глаза налились кровью и вылезли из орбит. Горло распухло. Лицоисказилось в гримасе. Пол подумал, что она, вероятно, силится ухмыльнуться.

Он уже подполз к двери. Ему удалось дотянуться до косяка ивцепиться в него мертвой хваткой.

— ГОО… ООО… ОУ!

Ее правая рука на его бедре.

Сссах. Одно колено подтянулось. Сссах. Подтянулось второе.

Еще ближе. Ее тень. Ее тень накрывает его.

— Нет, — прохныкал он и плотно зажмурил глаза, не отпускаякосяк.

— ГОО… ООО… ОУ!

На нем. Гром. Богиня грома. Ее пальцы, как паучьи лапы,ползли по его спине. Остановились на шее.

— ГОО… ООО… ГРЗН… ДЛЮГ!

Воздух исчез. Пол держался за косяк. Он держался за косяк,ее пальцы впивались ему в горло, и он, казалось, кричал: Умирай неужели ты неможешь умереть неужели ты не можешь умереть неужели ты…

— ГОО… ГХ…

Давление ослабло. Он сумел вздохнуть. Затем Энни рухнула нанего сверху, и он, погребенный под горой плоти, уже не мог дышать.

45

Он выбрался из-под нее, как альпинист, которого накрыласнежная лавина. Из последних сил он выбрался из-под нее.

Он выполз в коридор, ожидая, что в какой-то момент ее пальцысхватят его за лодыжку, но этого не случилось. Энни неподвижно лежала в лужекрови и вина среди битого стекла. Мертвая? Она должна быть мертвой. Пол неверил, что она мертва.

Он захлопнул дверь спальни. До засова, поставленного Энниснаружи, было далеко, как до горной вершины, но Пол добрался до него, задвинули, обессилев, рухнул возле двери.

Он не знал, сколько времени пролежал в прострации. Пришел онв себя оттого, что услышал тихий короткий скребущийся звук. Это крысы, подумалон. Кры…

И тут толстые, запачканные кровью пальцы Энни просунулисьпод дверь и бессознательно вцепились в его рубашку.

Он вскрикнул и дернулся в сторону. Левая нога завопила отприступа боли. Он ударил по пальцам кулаком. Вместо того чтобы убраться, пальцыслегка вздрогнули и замерли.

Пусть это будет ее конец. Пожалуйста, Боже, пусть это будетее конец.

Медленно, задыхаясь от боли. Пол тащился в сторону ванной.Одолев полпути, он оглянулся. Ее безжизненные пальцы по-прежнему торчали из-поддвери. Боль сделалась такой сильной, что он не смог вынести этого зрелища,прополз по коридору назад и затолкал пальцы обратно под дверь. Он проделал это,пересилив себя; ему казалось, что, как только он до них дотронется, онивцепятся в него.

Каждая клеточка его тела трепетала от боли, когда он наконецдобрался до ванной комнаты, втянулся внутрь и закрыл за собой дверь.

Боже, а вдруг она перепрятала лекарство?

Этого она не сделала. Беспорядочно сваленные в кучулекарственные препараты лежали на прежнем месте, и среди них — коробочки собразцами новрила. Он проглотил, не запивая, три капсулы, потом подполз квыходу и улегся там, заблокировав дверь своим телом.