Я ненавижу оборотней - Катерина Полянская

— Станешь вожаком, наведи, пожалуйста, в стае порядок, — с чувством попросила я.

— Радуйся, что она не с тобой, — донимал нас Флор. — Иначе в доме Рендаллов установили бы серебристо-серый матриархат.

— Кто бы возражал, — проворчал Дахор.

— Поехали уже! — поторопила парней я.

И только когда мы сорвались с места, подумала: почему серебристо-серый?

Усталость ощущалась тяжестью в теле. Поездка не принесла удовольствия, но прошла достаточно быстро. По дороге я развлекала себя тем, что представляла варианты наказания для едва не покалечившей меня особы. Это чтобы не думать о том, какой я могла бы стать в четвероногом варианте. Нельзя. Вдруг и не сбудется никогда, а я себе намечтаю.

Черт! Эти оборотни плохо на меня влияют! Становлюсь кровожадной и мстительной и представляю себя волчицей.

Арни и Стен в компании еще нескольких оборотней ждали нас у старта.

— Ну и где она? — меланхолично поинтересовался Дахор.

— Девчонки нет, зато мы придержали ее спутника, — сообщила чернушка и вытолкнула вперед невысокого парня в широких джинсах и кожаной куртке. Не припомню его. Из вольных, что ли?

Вид разбитого носа, ссадины на щеке и неловко повисшей руки мне почему-то понравился. В следующий раз будет более тщательно выбирать себе девушку.

— Вопрос ты слышал, — повторил серый.

— Она уехала, — сквозь зубы процедил тот.

— Куда?

— Я почем знаю?! — зло рыкнул допрашиваемый. — Пока я возился с мотоциклом, а эти двое дозванивались вожаку, кто-то из отставших участников предложил подбросить ее до финиша. Ну, там же гулянка…

Звучит правдоподобно. Исключая тот момент, что на вручении приза Ирмы не было. Ею там даже не пахло, в буквальном, прошу заметить, смысле! Уж я бы точно почувствовала.

— Понятно, — буркнул Дахор. — Ничего, я с ней завтра разберусь.

Будущий вожак потянул меня в сторону, однако я медлила.

— А ты случайно не запомнил того парня?

— Ну… — Вольный наморщил загорелый лоб. — Холеный такой, видно, что богатенький. Черная кожаная куртка. А! Еще от него человеком разило. Так что или живет с человечкой или полукровка. Но, скорее, второе.

— Лопух! — взвыли мы с Арнеллой в один голос. — В гонке участвовали только чистокровные оборотни.

Хотелось бы верить, что Ирму увез случайно проезжающий мимо полукровка. Но, увы, с некоторых пор я разучилась верить в совпадения. И получается что? Либо пакостницу-блондинку все-таки похитили, либо, что более вероятно, она знакома с похитителями и действует с ними заодно.

От этой мысли совсем гадко стало.

Дахор выругался сквозь зубы.

Когда все закончилось, я попросила Арнеллу отвезти меня к Ланхольту. Дахор в этот раз даже морщиться не стал, ограничился просьбой позвонить, когда соберусь возвращаться. На улицах Логова становится слишком опасно.

Четыре утра.

От мысли о том, что он меня не ждет, на губы набежала проказливая улыбка.

— Если хочешь, могу тебя подождать, а потом забросить к серым, — предложила чернушка и подавила зевок.

— Не нужно. — Я покачала головой: — Лучше покажи, где его комната.

Арнелла проводила меня до нужной двери и с явным облегчением отправилась спать.

Соваться на чужую территорию без спроса и приглашения было страшновато, и я минут десять топталась под дверью в нерешительности. Он, наверное, спит. Что еще можно делать в четыре утра? И у них тут повсюду магия, вдруг… Да мало ли что «вдруг» приключится?

Но отступать было поздно, стучать — страшно, и я просто толкнула дверь. К удивлению, та поддалась.

Шагнув через порог, я опять замерла. С прошлого раза комната совсем не изменилась, даже тяжелые шторы на окнах были так же раздвинуты. Лан спал. Я могла слышать его размеренное тихое дыхание. Ступая осторожно, чтобы не разбудить, я на цыпочках подкралась к кровати.

Вот он… Сердце подпрыгнуло и задрожало. Взгляд остановился на красивом и даже во сне серьезном лице. Оборотень немного похудел за последнее время, под глазами залегли тени, отросшие волосы разметались по подушке. Окно было приоткрыто, и прохладный ночной воздух обдувал его щеки и обнаженную грудь, касался темно-синего шелка постельного белья.

Хотелось дотронуться, разбудить, увидеть улыбку и услышать его голос. Но вместо этого я просто стояла, смотрела и глупо улыбалась.

В конце концов меня сморило. Стараясь не шуметь, сняла ботинки, забралась на кровать и свернулась прямо поверх одеяла, прижавшись макушкой к его плечу. В тесном костюме было неудобно, но я так устала, что провалилась в сон, как только закрыла глаза. Только успела еще подумать о том, почему это он, интересно, в полном опасностей городе не запирает двери…

Разбудил меня собственный чих. Что-то настырное все щекоталось и щекоталось, пока не разбудило окончательно.

— Апчхи! — громко чихнула и попыталась разлепить зудящие веки.

Получилось попытки с пятой. К этому времени я уже поняла, что замерзла, тело затекло и ныло, и вообще спать в комбинезоне, предназначенном для езды на мотоцикле, — не самая удачная идея. Была.

— Сама виновата, — непререкаемо сообщил Лан, нависая надо мной. — В следующий раз, когда решишь ворваться ко мне среди ночи, раздевайся и залезай под одеяло. Обещаю, я сделаю вид, что сплю.

Блондин уже успел надеть джинсы. Его дыхание и отросшие волосы щекотали мне щеку.

Смутиться, что ли?

— В следующий раз будь добр, запри дверь, — пробормотала я, замирая под его теплом.

На губах Ланхольта появилась довольная улыбка.

— Там стоит магическая защита. В эту комнату могут войти трое: я, моя пара и гьета.

Он поцеловал меня в кончик носа.

— И да, я тоже тебя люблю.

Признание пропустила мимо ушей.

Как — пара?!

— Но я еще не…

— Скажи это моему волку, — ухмыльнулся разноглазый вожак.

Я тяжело сглотнула. Чувства были смешанные: приятно, конечно, слышать такое от любимого мужчины… оборотня… но и страшновато немного.

— И давно? — спросила из чистого любопытства.

Пару секунд его лицо сохраняло задумчивое выражение, а потом прозвучал ответ:

— Вероятно, с того дня, как мы посчитали тебя достойной причиной остаться в этом заштатном городке и взвалить на себя груз ответственности.

Следующий поцелуй поймал губы, закружил голову, окончательно развеял сон. Я обняла его за шею и издала протестующий возглас, когда он отстранился слишком быстро.