Шарады любви - Джейн Фэйзер

Но Линтон действительно не спал. Он только притворился спящим, когда услышал звук открываемого замка. Постаравшись дышать как можно ровнее, Джастин слегка приоткрыл глаза и сквозь полуопущенные ресницы стал наблюдать. Падающий в открытое окно лунный свет озарял женскую фигуру, бесшумно передвигавшуюся по комнате. Она была божественно хороша, его Даниэль. Гордая совершенная грудь, тонкая талия, плоский живот и две очаровательные миниатюрные половинки чуть пониже спины… Но что она собиралась делать? Джастин терялся в догадках. Тем более что отлично знал непредсказуемость поведения своей супруги.

Она встала на цыпочки, обошла вокруг комнаты и остановилась рядом с изножьем кровати. Джастин зажмурился, с интересом ожидая дальнейшего развития событий…

…Даниэль трясло как в лихорадке. Ей стало по-настоящему холодно. Очень осторожно она приподняла край одеяла, забралась под него и затаила дыхание. Джастин все так же ровно дышал, даже стал немного похрапывать. Даниэль попыталась расслабиться и хоть немного согреться; она осторожно пододвинулась ближе к лежавшему рядом великолепному, излучавшему тепло телу. Линтон никак не реагировал. Даниэль подвинулась совсем близко и перевернулась на другой бок: только в таком положении, отвернувшись от супруга, она могла бы заснуть. Но и это не помогло. Даниэль хотелось почувствовать его кожу. Надо же, как крепко он спит, неужели даже не чувствует, что она рядом? Окончательно разозлившись, Даниэль повернулась на бок и прижалась к мужу спиной…

— Даниэль! Ваша задница напоминает мне кусок льда, — простонал Джастин, делая вид, что пробудился ото сна.

— Ах, вы даже не спали! — сердито воскликнула Даниэль. — А я-то стараюсь вас не разбудить!

— Не спал, — сознался граф. — Но меня охватило непреодолимое желание понаблюдать за вами исподтишка. Почему вы так замерзли, дитя мое?

— Потому что я несчастна. А вы нет?

— Нет. Я слишком зол, чтобы чувствовать себя несчастным.

— Неужели? — переспросила Даниэль голосом, в котором затеплилась надежда.

После долгого молчания Джастин заговорил:

— Существует несколько причин, по которым я считаю невозможным злиться на вас дольше нескольких минут. Я никогда не знал, что вы еще надумаете сделать или сказать. И наверное, никогда не узнаю. Я все время напоминаю себе о вашем странном детстве; вообще-то говоря, мне следовало чуть больше подумать о возможных последствиях воспитания, принятого в семье Сан-Вареннов, прежде…

— Прежде чем жениться на мне? — досказала за графа Даниэль. — Это вы имеете в виду?

— Совершенно верно, — согласился Джастин. — В конечном счете это не изменило бы моих планов, но я был бы более подготовлен к некоторым сюрпризам, подобным тому, который вы преподнесли сегодня ночью.

— В таком случае мне не надо было с вами откровенничать на эту тему. Мама предупреждала, что ни один муж не может понять, а тем более принять то, что его жена применяет противозачаточные средства.

Даниэль замолчала. Линтон, как пинцетом, взял двумя пальцами подбородок жены и сердито посмотрел ей в глаза:

— Вы должны были сказать мне об этом сразу. Не представляю, когда я дал вам повод считать меня неотесанным деревенским мужланом, который желает постоянно видеть жену со вздутым животом. Если бы вы ясно дали мне понять, чего хотите, то я бы и сам мог принять кое-какие меры, предупреждающие нежеланное материнство. И сделал бы это совершенно добровольно.

— Я об этом не подумала. Мне казалось, раз вы до сих пор не прижили ни одного внебрачного ребенка, значит, вы привыкли к подобным мерам предосторожности… Не сомневаюсь, что, к примеру… Маргарет Мейнеринг их… предпринимала, когда…

— С вашего позволения, мы оставим в покое Маргарет Мейнеринг, а также любое другое лицо, которое вы хотели бы сделать предметом нашего разговора. Лучше скажите, Даниэль, почему вы мне не доверяете?

Боже, опять этот мерзкий, непослушный язык! Ну зачем ей понадобилось упоминать Маргарет?! Нет, надо срочно исправлять положение!

Даниэль схватила супруга за руку и быстро заговорила:

— Дело не в недоверии, Джастин! Поймите меня правильно! Просто существует еще масса разных вещей, о которых я до сих пор не имею ни малейшего понятия. Кроме того, мне пришлось всю жизнь управляться одной и… и… Я должна признаться, что нередко принимаю неправильные решения. Но… но я доверяю вам!

Джастин смотрел в огромные карие глаза жены и уже не сомневался: все то, что она сейчас говорит, правда. Он глубоко вздохнул и сдался…

Бессмысленно было разыгрывать из себя взбешенного мужа при виде обезоруживающей невинности этого очаровательного создания, уже успевшего пережить многие превратности судьбы и стремившегося к самоутверждению. В конце концов, потому он и стал мужем Даниэль де Сан-Варенн. Пути назад уже не было, да граф Линтон и не думал об этом.

— Поройтесь в памяти, Данни, не осталось ли у вас еще каких-нибудь секретов от меня, — очень серьезно сказал он. — Имейте в виду, что если в будущем еще что-нибудь выяснится, я уже не смогу этого спокойно перенести. А прошлые ваши тайны, секреты и недоговоренности предадим забвению.

— Нет, не осталось, — твердо заявила Даниэль. — Но я не могу обещать, что в будущем ничего не сделаю без вашего ведома. Успокойтесь, Джастин, надеюсь, это будут мелкие и несерьезные проступки.

— Например?

— Ну, посещение каких-нибудь зрелищ, вроде той чуши, о которой вы меня предупреждали, а я все-таки пошла.

— Но вам же действительно не понравилось! Зачем было упрямиться?

— Я должна была в этом сама убедиться. Понимаете?

— Вполне. То есть вы не хотели удовлетвориться сведениями из вторых рук, даже если это руки собственного мужа?

— Да. Но вы не запретили мне пойти на то представление.

— Я никогда не замечал за собой тяги к запретам, дорогая. И очень хорошо знаю, когда бросить перчатку, если дело касается вас.

Даниэль вдруг толкнула Джастина обеими руками в грудь, и он со смехом повалился на спину рядом с женой. Она наклонилась и провела кончиком языка по его животу…

А как же Париж? Этот вопрос, готовый вот-вот сорваться с ее губ, Даниэль решила отложить на утро. А сейчас ее губы и пальцы опускались все ниже по его телу, пока не добрались до твердой, воспламенившейся мужской плоти. Джастин застонал от неописуемого блаженства, которое разделяла с ним его любимая жена…

Супруги проснулись уже где-то в середине утра, гораздо позже своих домочадцев. Все были несказанно этим удивлены, так как обычно граф и графиня вставали очень рано. Молли и Питершам уже с семи часов ждали на кухне, однако даже между собой они опасались обсуждать эту не совсем обычную ситуацию.

Секретарь Питер с половины восьмого бродил возле двери графа, не решаясь войти, хотя ему требовалось срочно обсудить план путешествия Линтона и составить точный график поездки. Он уже послал письмо капитану Форстеру с указанием подготовить «Черную чайку» к выходу в море. Тот потратил целый день, чтобы вернуть на корабль давно отпущенный на берег экипаж и привести в чувство некоторых моряков, чьи головы были слишком затуманены винными парами. Предполагалось, что «Черная чайка» будет стоять на якоре в порту Кале, ожидая возвращения графа из Парижа. Британские моряки с предубеждением и презрением относились ко всему французскому, даже к баранине и говядине, значит, надо было загрузиться провиантом, а также пополнить запасы пива…