Черный список - Чандлер Бейкер

– И этого оказалось для тебя достаточно, чтобы бросить нас…

– Они меня замучили бы! Опять. Моя репутация была бы окончательно испорчена, и я никогда не смогла бы снова работать адвокатом. И потом никого нельзя будет убедить, что на самом деле я старалась изо всех сил. Никто не обратит внимания на то, что я была редактором юридического обозрения, какой путь проделала в итоге. Для всех было бы очевидно лишь одно: я обвинила мужчину в домогательствах, и теперь этот мужчина мертв. Вы не слышали, что говорила мне Козетт. Детективы собирались взяться за меня как следует. И мне не хотелось оказаться в центре этого карточного домика.

«Но ты и не была в центре, – подумала Арди. – Ты стала ветром, который его снес». Но вслух ничего не сказала.

– Они задавали разные неудобные вопросы!

– Знаю. – Арди слегка пошевелилась. – Меня они тоже спрашивали.

– Твое имя уже фигурировало в документах. До того, как он умер.

До того, как он умер. Ладно, проехали…

– Тогда почему бы тебе не рассказать детективам еще кое-что? – язвительно спросила Арди. – Почему бы не рассказать им всё?

Кэтрин затихла.

– Эймс, к сожалению, не был хорошим человеком, – сказала Арди.

Сейчас ей чаще всего вспоминался разговор в его кабинете, который произошел через день или два после того, как они возвратились из Лос-Анджелеса, где заключили крупную сделку. Это был вообще их последний разговор. Раскаяние покупателя – так назвал его Эймс. Кислый виноград. Прямо как в басне. Он сказал, что она просто обезумела, и сам он за ней не бегал. Это была случайная связь – из тех, что происходят на каждом шагу. Он был прав. У многих так и было. У нее – нет. Арди это знала. Она была пьяна и едва ли не в отключке. Но… «Позволь хотя бы на секунду вернуть тебя в реальность, – сказал он. – Посмотри на себя. Думаешь, я изнываю от желания переспать с тобой? Я не сделал ничего против твоего желания. Если уж на то пошло, ты сама ко мне подкатила. Сколько напитков ты еще себе заказала? А ведь могла бы запросто уехать. Если б сама захотела…» Даже спустя годы ей было стыдно не из-за того, что она ему поверила, а из-за того, что позволила ему вбить себе это в голову – потому что сама потом никому не рассказала, кроме, разве что, Эла Ранкина. Оглядываясь на промелькнувшие годы, Арди усмехнулась и посмотрела через стол на Кэтрин.

– Ну, может, он и пытался иногда выглядеть нормальным, – продолжала она, – когда это было ему нужно или когда не было слишком трудно. Но он им так и не стал.

Почти незаметный кивок…

– Как бы то ни было, – сказала Арди, потирая руки, – мне просто хотелось, чтобы ты узнала это от меня.

– Но… – Кэтрин судорожно глотнула. Ее голос стал хриплым. – Еще ведь ничего не закончено.

– Этого я не знаю. – Арди медленно подошла к окну. Большое стеклянное отверстие. Она подняла жалюзи. Кэтрин съежилась. – Но ведь вы же с Эймсом так хорошо ладили между собой. Тебе-то о чем волноваться?

Щеки Кэтрин покраснели.

– Все думают, что мы встречалась, – задыхаясь, проговорила она.

– Но ведь вы и в самом деле встречалась.

– Арди… Что я делаю? – Она слегка прижала ладонь к тому месту, где сходились ребра.

Разве ей мало того, что она уже сделала?

Арди пожала плечами.

– Ты чего-то ждешь, наверное, – ответила она.

– Арди, я… – На лице Кэтрин застыла надежда. Скорее даже легкая мольба. Она молила, чтобы Арди снова ее спасла.

– Кэтрин. – Арди остановила ее. Потому что она умела выбирать. Она сделала выбор, с которым будет жить дальше, независимо от результата. Она выбрала своих подруг. А теперь Кэтрин предстояло сделать свой выбор. Сможет она с ним жить или нет, – до этого Арди не было никакого дела. Единственное, что ее волновало – это их общая тайна. – Мы не подруги.

4 мая

На следующий день Розалита возвратилась к привычной работе. К аэрозолям, латексным перчаткам, пластиковым мешкам для мусора и рулонам туалетной бумаги. К бетонному отсеку в чреве офисного здания, к его пустым коридорам и лестницам, соединяющим этажи. Десять лет она занималась одним и тем же. Никто здесь не знал, что произошло за последние двадцать четыре часа, и она погрузилась в работу. Потому что это была ее работа, и ее нужно было делать…

Вместе с Кристал она проходила кабинет за кабинетом, убирала и ставила галочки в списке.

Иногда, в редкие моменты, напарница напоминала ее саму в молодости. Например, тогда, когда нагибалась, чтобы опорожнить мусорную корзину. Или когда закатывала глаза – видимо, во время мысленного разговора с кем-то. Розалита наблюдала за ней и переживала о том, что становится чересчур мягкой. Такое обычно делает с людьми успех, а ведь Розалита выиграла. И выиграла очень много. Она отстояла себя с Саломоном против «Трувив», и хотя все-таки вышла работать, разница уже ощущалась и сводилась к следующему: скоро Розалита не будет вынуждена сюда приходить. Уберите слово «вынуждена», и смысл меняется кардинально…

Когда они перешли в конференц-зал, Розалита в первый раз спросила:

– Когда у тебя роды?

Для любого, кто имел глаза, беременность Кристал была слишком очевидной.

Напарница ответила не сразу. Встав на цыпочки, она усердно протирала окно.

– В августе. – Опустилась на пятки, потом вдруг закачалась, и Розалита едва не подскочила, чтобы поддержать ее. Кристал смущенно улыбнулась. – Мой день рождения тоже в августе, и я надеюсь, что она родится в мой день рождения. Было бы круто. Мне исполнится двадцать. Так что между нами будет ровно двадцать лет. – Она улыбнулась, обнажив полный рот неровных зубов. Раньше Розалита этого не замечала.

Она брызнула на стекло немного моющей жидкости. Двадцать лет.

– Так, значит, у тебя будет девочка?

Кристал продолжила работу.

– Да, – ответила она. – Врач сообщил, когда я была на четвертом месяце.

– Ты все приготовила? – спросила Розалита. Хорошо, что у Кристал была постоянная работа, но бригадир ни за что не взял бы ее, если б догадался, что она беременна. Розалита надеялась, что Кристал не уволят, как только он получше присмотрится к ее животу. По крайней мере не сразу. Хотя подобные вещи здесь время от времени случаются.

– В основном, да. Хотя нет. Едва ли. Ее папа не может пока решить, хочет ли он – ну, ты понимаешь – быть рядом после того, как она родится, поэтому мне нужно время. Подумать, как потом поступить. – Говоря это, Кристал старалась не смотреть на Розалиту. Та хорошо помнила, как рос ее живот и как она всякий раз вздергивала подбородок, когда кто-нибудь разглядывал ее безымянный палец. – Не переживай, я знала, что в любом случае заведу себе ребенка. Ведь у меня не было никого из родных. – Кристал потрогала живот. – А теперь вот есть!